Подробности ЗДЕСЬ

Подробности ЗДЕСЬ

Подробности ЗДЕСЬ

Подробности ЗДЕСЬ

Подробности ЗДЕСЬ

Мои электронные книги в litres.ru, в iBooks и в amazon.com

1 июня 2018


Михаил Армалинский

Самая болезненная ошибка в сексуальных отношениях

Самая болезненная ошибка в сексуальных отношениях - это ставить условие: или-или.
Оно принуждает, а принуждение в сексе - это радость только для принуждающего. Вынужденный выбрать одно, всегда теряешь другое.
Так студенточка рассказывает, что, мол, она с профессором встречается и хочет за него замуж, ибо всё у них едино: желания, мысли и прочее. Говорят по часу до и после ебли.
Но есть у неё ещё и работяга, с которым она не произносит ни слова, но зато после ночи с ним ей долго не хочется даже думать о профессоре. Утром она вся в счастливом тумане и еле ходит от последствий испытанных наслаждений.
И студенточка эта задаёт вопрос - что ей, бедняжке, делать, с кем быть? Идея половой верности так глубоко запихана в сознание, что ничего другого в "серьёзных отношениях" студентке не представляется.
Здоровое для тела и духа решение одно: выходи замуж на профессоре и попутно еби работягу. Ну что может быть естественней и проще?
Так нет, наказ природы: и то, и то - заменяют уж "слишком человеческим": или-или.
Хули?

Капкан, из которого можно выскользнуть

Пизда - это капкан, из которого можно выскользнуть, но ненадолго, ибо они расставлены повсюду.
Потому никак не продраться сквозь толпу - застреваешь в ней, зализывая рану очередного капкана. Вот почему творцы сторонятся толпы, скрываясь в уединении. (Мастурбируют, бля.)

Шабаш, массовый психоз и народный амок

Весь этот шабаш, массовый психоз, народный амок в связи со свадьбой рыжего и чёрной есть лишь приемлемая обществом форма всеобщего вуайеризма, стремящегося подсмотреть еблю королевской парочки, но мастурбациозно удовлетворяющегося лишь наблюдением за подготовкой к ней.

Мои отношения с розами

Все мои розы померли. Хотя я покупал такие сорта роз, которые неприхотливы и не требуют специального ухода. Один специалист утверждает, что надо было их удобрять. Другой - что нельзя было их сажать на северной стороне. Я же их лишь поливал, да и то только одну неделю после посадки.
Вишня, малина и сирень растут у меня без всякого ухода и дают в обилии ягоды и цветы. Я думал, что и с розами так получится. Но нет, оказалось, что они - требовательные существа. Розы, оказывается, хотят, чтобы я за ними ухаживал, о них заботился. Точнее, я их убиваю, лишая своей заботы. Как-то безответственно с моей стороны получилось, я бы даже сказал - преступно. Но я ведь не знал, я думал, что так можно. И вот я оказался розоубийцей. Причём серийным - у меня было тридцать кустиков роз. Как теперь меня природа накажет? Надеюсь, учтёт смягчающее обстоятельство, что убийство было непреднамеренным. И что я чистосердечно раскаялся.
Главный вывод для себя я сделал такой: я вовсе не собираюсь изменить своё отношение к розам и стать розоводом. Нет, я просто буду держаться от них подальше и наслаждаться видом и запахом роз лишь в чужих садах.
А то ведь они ещё и колючие - ты их обнимаешь, а они тебе приносят боль. Тоже мне - душистые дикобразы.

Наслаждение - женственно

Наслаждение, - учит общество - немужественно, наслаждение - женственно. А что мужественно, так это - жестокость.
Обществу, борющемуся с нерегулируемым наслаждением, такое восприятие выгодно, и оно учит мужчин подменять наслаждение жестокостью. А потому редко услышишь как мужчина стонет или вопит от наслаждения - он наслаждается молча, но зато часто услышишь как женщина стонет и вопит от его побоев.
Однако женщина стонет также и от наслаждения и подчас даже вопит, и этим единством звучания женщина приравнивает, в глазах мужчины, наслаждение и боль. А так как приносить женщине боль значительно проще, чем наслаждение, то множество мужчин подвергают женщин жестокости, а не наслаждению.

Миллионеры и я

Два мои американские друга - миллионеры. Но, глядя на них, этого никогда не скажешь: у них весьма скромные дома, недорогие машины, одеваются они затрапезно, не позволяют себе никаких экстравагантных развлечений.
Свою экономность они объясняют тем, что у них есть дети, и это подразумевает будущую передачу миллионов им в наследство.
Друзья постоянно озабочены тем, как лучше вложить свои деньги и как меньше платить налогов. Они продолжают заниматься любимой работой.
Со стороны мне кажется, что они - счастливы. И они не жалуются на жизнь.
У меня нет ни миллиона, ни детей, но зато телевизор и компьютер лучше, чем у моих друзей. И развлекаюсь я экстравагантно, причём почти бесплатно. Я считаю свою жизнь счастливой.
Этим я вовсе не хочу сказать, что моя жизнь лучше, чем у моих друзей-миллионеров, я также не хочу сказать, что не в деньгах счастье.
Я лишь говорю, что у каждого своя жизнь. А главное в жизни - чтобы она длилась.

Папе - 100 лет

17 мая 2018 года моему папе исполнилось бы 100 лет. Шести лет не хватило.
И маме моей в этом году было бы 97 лет. 11 месяцев не хватило.
В думах о них написалось:

Мамочка, где бы ты ни была,
я - с тобой.
Мамочка, где бы я ни был,
ты - со мной.
Папуля - это и про тебя.
Папуля - это и про меня.

Вы не напрасно меня создали,
преодолели долы и дали,
вытолкнули меня в рай,
которым теперь заправляет враль.
И жизнь прекрасна, хотя не так, как с вами -
уже не могу её описать словами.

Старики и старухи, мужчины и женщины

Старики и старухи - это бывшие мужчины и женщины, пережившие себя.
Мужчины и женщины - это будущие старики и старухи, если доживут до себя.

Научное определение объятия

Объятия - это метод удержания партнёра по совокуплению в положении, обеспечивающем непрерывность возвратно-поступательного движения, а также минимльное расстояние для доставки спермы к зеву шейки матки.

И жизнь продолжает кончаться...

На волнах устали качаться
из брёвен годичных плоты.
И жизнь продолжает кончаться,
рожая и множа плоды...

Как только начала цвести мною посаженная вишня, я стал фотографироваться на её фоне. Так набралось уже около двадцати моих фотографий - на них можно проследить моё старение (наряду с "мудрением").
Средняя продолжительность жизни вишнёвого дерева 16-20 лет, так что вишенке моей осталось жить недолго. Но она подаёт мне пример плодовитости, так как несмотря на её вишнёвый преклонный возраст, она с каждым годом даёт всё больше ягод.
Я же в благодарность за это, запечатлеваю её на моём фоне.

Самопожертвование дедушки

Мой дед, отец моего папы - Давид (отчества не знаю) Пельцман был лучшим дамским портным в Киеве.
Он обшивал жён и любовниц большевиков, стоящих у власти, и все они его за это жаловали. Поэтому, когда НЭП стали давить и эмиграцию зажимать, дедушке удалось уехать вместе с семьёй в Париж - чекисты помогли. А семья состояла из моей бабушки, моего будущего папы и его старшей сестры.
Жили они в хорошем районе на Rue de Lille - я это лично засвидетельствовал в 1980 году, впервые приземлившись в Париже. Папа мой учился в школе, прекрасно выучил французский, увлекался автомобилями. Летом семья уезжала на побережье то в Антверпен, то на Ile de Re. Однако стать лучшим дамским портным Парижа дедушке не удалось и, быть может, поэтому через несколько лет они вернулись в Киев.
Однако жизнь там стала ещё хуже, и в 1932 году, когда моему папе было 14 лет, дедушка Давид умер "от сердца" - так, во всяком случае, сказали папе, а папа - нам. Бабушка сразу решила вернуться с детьми в Париж. Но границы были уже перекрыты, и никто не смог ей помочь их преодолеть. Тогда бабушка с ними уехала из Киева в Ленинград.

И вот, в 1980-е годы, уже в Америке, папа, разговаривая по телефону со своей сестрой, которая продолжала жить в Питере, узнаёт у неё, что их отец умер вовсе не от сердца, а покончил с собой. Тогда, папу решили оберегать от этого знания и по инерции оберегали всю жизнь, а теперь моя тётя была при смерти и решила всё ему рассказать. Папа так и не смог до конца поверить этому сообщению.
О причинах самоубийства мы могли только догадываться, причём без труда - советская власть была не жизнеутверждающей, а жизнеподавляющей.
Папа всегда скрывал, что он жил в Париже, иначе бы его репрессировали. Ему это удалось лишь потому что во время войны городские архивы Киева были сожжены и никто не мог проверить правильность его ответа "Не был" на анкетный вопрос: Бывали ли вы за границей.
Так дедушка, вернувшись в российский ужас подсознательно принёс себя в жертву, во имя папиного знакомства с мамой, и следовательно - моего рождения и рождения моей сестры.
Спасибо, дедушка.

Звучное сближение

Вокруг озера бегает и ходит немало привлекательных женщин. Привлекательность их состоит прежде всего в том, что на них одето плотно облегающее их зад, ноги и грудь, так называемое, спортивное обмундирование, а также и то, что они ходят и бегают намазанные и накрашенные, явно давая понять, что ноги у них сгибаются в коленях не только для бега и ходьбы. Именно такая нарочитая привлекательность делала этих женщин для Рика мало привлекательными. Поэтому, когда он, идя быстрым шагом, обогнал женщину в свободно висящих спортивных шароварах и заглянул ей в лицо, сердце его ринулось к женщине, но было анатомически предусмотрительно остановлено рёбрами.

Лицо этой женщины было полностью свободно от косметики, но это не мешало сиять её урождённой красоте, причём любимого Риком сорта. Так и шаровары были не в состоянии и даже не пытались скрыть её роскошный зад, а лёгкая курточка - пространную грудь.
Рик ушёл вперёд метров на сто и сел на скамейку, делая вид что завязывает сникерсы. Когда женщина поравнялась с Риком, она слегка повернула голову, их взгляды встретились и глаза сладко поцеловались, обмениваясь слюной слёз счастья.
Рик дал женщине пройти вперёд и пошёл следом, на достойном, но легко преодолимом расстоянии. Он уже собрался догнать её и заговорить, как они подошли к двум переносным туалетам стоящим на жирной траве, и женщина свернула к ним. Рик ускорил шаг, и когда она открыла дверь туалета, чтобы туда войти, Рик уже оказался у соседнего, распахивая свою дверь. Женщина повернула голову в сторону Рика прежде, чем закрыть за собой дверь, и ему показалось, что лёгкая улыбка промелькнула на её сочных губах.

Теперь Рика от женщины отделяли лишь две тонкие пластмассовые стенки. Он слышал каждый её звук: как она оторвала туалетную бумагу и опустила крышку сидения, как скрипнуло сидение от её веса, как полилась струя и плескалась на поверхности внизу.
Рик решил действовать в унисон, быстро, а значит звучно расстегнул молнию и заструился в дыру в сидении, а не в писсуар, чтобы звук его струи, падающей с высоты, был громче.
Вдруг он услышал, как женщина громко выпустила газы, один раз, и потом - другой. Рик тоже выжал из себя подобные звуки. Затем он услышал, как нечто вполне конкретное, стало со звуками шлепков падать на поверхность подобного.
Тут Рик уже не мог вторить женщине, так как он опорожнился пару часов назад.
Следующим звуком за стенкой было разматывание туалетной бумаги и уже беззвучное для Рика её использование женщиной.

Рик уже давно сделал всё что хотел, но он решил дождаться, когда женщина откроет дверь и начнёт выходить, и тогда выйти самому, чтобы их выход был одновременным. Дождавшись, когда он услышал звук открываемого дверного замка, Рик открыл свою дверь, вышел и опять глаза его и глаза женщины обратились друг к другу, как будто они познали общее наслаждение. Рик подошёл к женщине и взял её за руку, Женщина сжала его пальцы своими.

- Мы с Вами так близко познакомились, что надо бы нам узнать имена друг друга. - сказал Рик.
- Я полностью с Вами согласна, - ответила женщина, и повела его к дому, что высился неподалёку.
- Я в нём живу - объяснила Мариам мужчине.

Cage The Elephant - Come A Little Closer (2013)

Жаждущие общения

Жаждущая общения собака виляет хвотом, а жаждущая общения женщина - задом.
Универсальность этого виляния можно заметить и во множестве других ситуаций: например, когда собака видит приближающегося хозяина и когда женщина видит приближающегося мужчину, которого бы она хотела иметь хозяином.
Когда собака чует приближение еды, когда женщина чует приближение денег и секса.
Потому-то любимые домашние животные - собака и pussy.

Тавтология интервью с писателем

Писатель работает словом, и просить его описывать словом, то что уже им написано в книгах, является не только тавтологией, но и демонстрацией безразличия интервьюера к его писаниям. Ведь ответы на любой вопрос уже имеются в книгах писателя, и надо лишь внимательно их прочесть и делать интервью не с писателем, а с его произведениями. Тогда репортёр будет отвечать на свои вопросы цитатами из произведений писателя, вместо того, чтобы допрашивать писателя только потому, что репортёру не хотелось тратить своё время на поиск ответов в книгах.
Другое дело - художник или музыкант. Брать интервью у них полезно, потому что они работают не словами, а красками и нотами. Слова для них - вещь иного плана, и потому они в процессе интервью дополняют свои миры словесным их отображением.
Ведь журналист, беря интервью у художника, не просит его отвечать на вопросы рисунками, а музыканта - музыкальной композицией.

Eels - The Deconstruction (2018)

Виртуальный окулист

Facebook сдержала своё долгожданное слово и к Первомаю выпустила в продажу Oculus Go.
Такой праздник я принимаю и отметил покупкой этого чуда чудесного.
Вершить "шлемную" виртуальную реальность научились несколько лет назад, но делалось это либо громоздко и дорого (привязанность к скоростному компьютеру), либо "дёшево и сердито" (используя маломощность мобильника). Но вот теперь всего за $199 получаешь самостоятельно работающие "шоры" шлема, в котором молотит свой собственный компьютер, позволяющей путешествовать в иные реальности, в том числе и прежде всего - в порнографические.

Вообще говоря, наша материальная реальность полна, окружена и пронизана виртуальной. Так, мы можем видеть богатство, ярко представлять его, читать о нём и слышать, но никогда не стать богатым. Либо мы можем рассматривать кинозвёзд, получать их автограф, но никогда ими не обладать. А если мы не можем нечто осязать, пронизывать, поглощать, осваивать, то это уже не материальная реальность, а виртуальная. По сути дела, любая мечта - это виртуальная реальность.
А потому любая порнография - это тоже виртуальная реальность особо интенсивного свойства. Ибо, чем сильнее желания, вызванные виртуальной реальностью, тем более она грозит стать материальной (в форме оргазма).
В том числе и любой увлекательный роман, кинофильм и театральная постановка - они создают виртуальные миры, которые являются плодом воображения.
Человек пытается компенсировать ущербность материального мира или дополнить его с помощью виртуальной реальности, тогда как общество изо всех сил старается не допустить превращения виртуальной реальности в материальную, называя это превращение криминалом. Так, если ты увидишь красавицу, проходящую мимо тебя и ты бросишься на неё и изнасилуешь, то этот процесс представляет из себя преобразование виртуальной реальности в материальную, и общество наказывает человека за это превращение, сажая его в тюрьму.
Порнография для vr пока находится в зачаточном состоянии (см. vrporn.com) - но процесс зачатия, как мы знаем, и есть самый прекрасный. К тому же именно порнография будет передовой в возделывании целины vr, как это всегда происходит в любой индустрии, связанной с наслаждением.

Юрий Владимирович Линник (1944-2018)

Отзывчивый, добрый, открытый миру человек. Я с Юрием был знаком по переписке с 1991 года, когда он сделал обо мне телепередачу в Петрозаводске. Несолько дней назад переписывались в ФБ. И вот...
Будьте счастливы, Юрий, и в том мире. Такому как Вы должно быть хорошо везде.

* * *

Боже, я у тебя в руках.
Если я числюсь в твоих врагах,

ты меня не наказывай шибко -
просто произошла ошибка.

Я - твой поклонник, и навсегда.
Так что когда ты придёшь сюда,

я подойду к тебе, коль позволишь,
вызнать - зачем ты меня изводишь?

Ты мне ответишь, что, мол, душа...,
тело же ломаного гроша

будто не стоит - но это неправда -
сам ведь в нём столько чудес напрятал,

так что, давай, не будем хитрить,
ну, а настанет пора хандрить,

я призову - и ты сразу являйся,
только в ногах у меня не валяйся

от бессилия мне помочь,
видишь сам - подступает ночь.

Ты положи устрашённому другу -
мне - на лоб прохладную руку.

* * *

И вломится случай-тупица
покончить с моей маятой,
не дай же мне, Бог, поступиться

единственной правдой - мечтой.
Её изучив досконально
и зная её назубок,
судьбе я впечатал сапог
в её поворотец анальный.

Как верно решил я обуться,
и кожа её так нежна.
Судьба уж теперь-то должна
взбешённым лицом обернуться.

Счастливый беженец без гражданства

В 1977 году я прибыл в США в статусе беженца, без гражданства, за отказ от которого Советская власть взяла с меня немалые деньги.
Слово “беженец” вызывает в мыслях образ человека без ничего: без крова над головой, без денег в кармане, больного и безъязыкого, который пытается куда-то приткнуться в приютившей его стране.
Я кое-как вписывался в этот образ: я уехал всего со 100 долларами в кармане, с воспалением среднего уха, в полную неизвестность. Но разница всё-таки была существенная - во мне светилась уверенность, что Еврейская община и Еврейские организации мне помогут.
И действительно, я, как и все еврейские эмигранты, получал помощь, материальную и моральную, на протяжении всего процесса эмиграции, так что моё “беженство” было счастливым и комфортабельным.
В те времена решение подать заявление о “выезде из СССР на постоянное место жительства в государство Израиль” сразу ставило тебя в положение изгоя, но в то же время это решение передавало тебя в заботливые руки международных еврейских организаций. Наша семья сразу почувствовала на себе эту заботу и помощь, которым откровенно завидовал Солженицын в “200 лет вместе” и ставил их в пример русскому народу.

Из Израиля нам быстро выслали вызов, где был указан какой-то дядя, с которым мы якобы хотели воссоединиться. Именно в эту игру приходилось играть каждому желающему уехать, так как Советская власть не желала признавать, что существует эмиграция из “такой страны не знаю, где так вольно дышит человек”. Советская власть под нажимом Запада согласилась называть исход евреев гуманной кодовой фразой: “воссоединение семей”.
Вскоре мы получили большую посылку с различными вещами. Они предназначались еврейскими организациями для материальной поддержки отъезжающих, которых сразу увольняли с работы, а заграничные дефицитные и диковинные вещи были в большой цене в Ленинграде, не говоря уже о городах помельче. В посылке меня больше всего поразил один предмет - швейцарский шоколад Toblerone.
До тех пор я знал только о плиточном шоколаде, поэтому, когда я увидел ярко жёлтую палку, с красными буквами да ещё треугольную в сечении, я подумал, что это - волшебная палочка для преодоления всех эмиграционных препятствий. Каково же было моё удивление, когда, вскрыв обёртку, я увидел треугольные шоколадные “гребешки”. Так шоколад Toblerone стал для меня символом Западной оригинальности и сладости.

Когда мы приземлились в Вене, нас (меня, мою сестру и других эмигрантов, летевших в самолёте) поджидали представители еврейской организации Joint. Они посадили нас в специальный автобус и повезли в гостиницу (см. “Конфуз переходного процесса” а также в книге “Максимализмы”)

В Вене проходило оформление бумаг для переезда в Италию, а затем - в США. Узнав о моей болезни, представитель Joint сразу послал меня к врачу, который сделал осмотр и дал мне антибиотик, что вылечил меня от воспаления уха и от перекинувшегося воспаления на колено, которое болело и не позволяло бегать по Вене, а лишь ковылять. Боль прошла на следующее утро.
Через несколько дней венские евреи посадили нас на поезд, который, колеся через живописные и на диво чистые пейзажи, привёз нас в Рим, где нас опять-таки встречали представители Еврейской организации. Нас поселили в недорогом пансионе рядом с вокзалом Termini, дали деньги на месяц и разъяснили, что мы должны снять место для жилья. Этих денег должно было хватить на аренду квартиры, еду и мелкие экономные расходы.
Обученные сообщениями уехавших до нас знакомых, мы знали, что в самом Риме квартиры дорогие, и что надо искать их в маленьких городках под Римом, где они значительно дешевле. Самым популярным был курортный приморский городок Ostia в получасе езды от Рима на электричке. Там мы и поселились с сестрой и пожилой парой знакомых ещё с Ленинграда. Сестре было 20 лет, а мне - 29.

Чтобы заиметь побольше денег, я устроился работать рассыльным в римский HIAS, и каждый день ездил на поезде в вечный город. Мне давали какие-то бумаги в конвертах, и я должен был развезти или разнести их по указанным адресам. Помню, одним из адресов оказалось римское отделение Аэрофлота. Я не мог избавиться от страха, что меня там могут схватить и отправить обратно в Советский Союз. Но я пересилил свой страх, вошёл в двери ада и молча передал пакет указанному на конверте человеку - я не хотел произносить ни слова, чтобы не узнали, что я - из России. Но на меня, посыльного, не обратили никакого внимания, и я выскочил из этого советского метастаза со вздохом облегчения в сказочное итальянство.

Однажды, моя сестра шла по приталенной римской улочке, и воры, усердно работающие на маленьких мотоциклах, проезжая мимо неё, сорвали с плеча сумочку и укатили на большой скорости. В сумочке была отъездная виза - наш единственный документ, удостоверяющий личность с проштампованными визами. Но ХИАС и здесь нам помог, быстро выправив нужную замену этого документа.

В Италии я заболел гриппом, с высокой температурой. Из ХИАСа прислали врача к нам на квартиру в Остию. Он приписал мне антибиотик, который как и многие лекарства в Италии, изготавливался в виде анальных свечек. Так еврейская община меня опять вылечила. Пусть через жопу, но без всякого ущерба для качества.
Через три месяца пребывания в Риме все документы были, наконец, оформлены, и ХИАС купил нам билеты на самолёт в Нью-Йорк. В нью-йоркском аэропорту нас поджидали местные хиасовцы, они на сверкающем огромном автобусе повезли нас в гостиницу, а на следующее утро привезли к самолёту, летевшему в Миннеаполис. (Многие мои первые впечатления и первый опыт жизни в Америке описаны в разделе “Жизнь N1 и Жизнь N2”, что в книге “Максимализмы”).

В Миннеаполисе нас ждала оплаченная Еврейской общиной отдельная трёхкомнатная меблированная квартира, ежемесячное пособие, которого вполне хватало на еду и мелкие расходы.
В первый вечер кто-то постучал к нам в дверь - на пороге стояла симпатичная молодая пара американцев лет тридцати. Они представились нашими волонтёрами. Так назывались члены общины, которые вызывались помогать приехавшим евреям из Советского Союза в освоении американского образа жизни. Их звали Кэрол и Джерри Л. Они расспрашивали о жизни в Ленинграде. Мой рассказ часто прерывал кашель, от которого я не мог избавиться после гриппа. Узнав об этом, Кэрол посоветовала пить 7up со льдом.
Меня это поразило, так как в СССР кашель лечили только тёплым, и холодное было резко противопоказано. На следующий день я последовал их совету, и действительно, кашель через пару дней прошёл.
Мы часто встречались с Джерри и Кэрол, и они показали нам многое и научили ещё большему. Так, Джерри однажды взял при мне наличные из Cash Machine по банковской карте, я такое увидел впервые в жизни, и для меня это чудо представилось воплотившейся научно-технической фантастикой.

На следующий день после прилёта в Миннеаполис к нам пришёл представитель Еврейской общины и рассказал о наших планах на будущее. Мы должны будем приезжать к нему в офис в даунтауне на автобусе раз в неделю и отчитываться о нашем житье-бытье, а главное, о том, как идут поиски работы. Он нам будет советовать, как искать работу, и к нему надо было обращаться по всем вопросам и проблемам.
Мы чувствовали себя на вершине счастья - всё для нас сделано, приготовлено, о нас заботятся, как о родных детях. Теперь надо не подкачать и быстро найти работу.

Тем временем эмигранты, жившие в том же доме уже несколько месяцев, решили нас тоже курировать и учить как надо жить в Америке. Один “старожил”, лет сорока, настойчиво поучал, что не надо спешить с поиском работы, а надо как следует отдохнуть пока община платит деньги. А платить она будет до года.
Мне такое иждивенчество не понравилось, о чём я ему прямо и сказал. С тех пор он больше в гости не заходил и меня избегал.
Другой эмигрант взялся учить меня водить машину, чтобы я сдал на американские права, за что я был ему весьма благодарен. Мой папа научил меня водить машину, посадив впервые за руль старого Москвича, когда мне было семь лет, а с 18 лет я вовсю разъезжал на папиных Жигулях по доверенности, которую он сам, без моей просьбы, подарил на моё совершеннолетие.
В Штатах большинство машин имели автоматическую трансмиссию, что облегчало вождение, но также я впервые столкнулся с необходимостью параллельной парковки, которой надо было обучиться. Этот эмигрант взялся меня просвещать неспроста - в процессе обучения да и вне его, он не умолкая оповещал меня, какой он опытный в американской жизни и какой он богатый, несмотря на поржавевшую машину, в которой он ездил. Но особенно он напирал на то, каким богатым он был в СССР.

Я стремился найти работу как можно быстрее, но какую, как её искать, где? Инженер я был никудышный, руками я ничего мастерить не умел, но главное - я здраво осознавал, что стихи мои никому в Америке не нужны. Главным моим преимуществом было то, что я знал английский, и что я работал в отделе научно-технической информации, где я научился технической библиографии, переводил с английского техническую литературу, писал рефераты и аналитические обзоры по зарубежной научно-технической периодике. Поэтому единственная работа, которая мне виделась - это технический перевод.
В Ленинграде время от времени печатали телефонные книги, но то был алфавитный указатель телефонов по фамилиям людей, - некое подобие White Pages, которые издавались ежегодно. В Америке я впервые узнал, что существуют и Yellow Pages не алфавитный, а предметный указатель телефонов организаций разного рода, а они были именно тем источником информации, к которому я приник.

В конце 70-х Америка довольно активно торговала с СССР, и нужность русского языка была очевидна. Я нашёл в “Жёлтых страницах” разделы, связанные с переводами, и засел за телефон, звоня всем подряд и предлагая себя как переводчика. Мой разговорный английский был ещё далёк до приемлемого, но я кое-как разбирался, что мне говорили в ответ, и повторял заранее заученные фразы самопредставительства. Отказы были вежливые и меня нисколько не обескураживали.
Так я позвонил в очередную переводческую фирму, и мужской голос в трубке начал проявлять интерес: он спросил, есть ли у меня право на работу в США, какое у меня образование, и когда я сказал, что инженерное, он взял номер моего телефона и спросил, может ли он дать его менеджеру некой компании, который ищет человека с моей квалификацией. Я радостно согласился.
Через полчаса позвонил этот менеджер и представился Chuck C. Он назвал компанию, в которой он работал руководителем отдела международной торговли. Об этой компании я, конечно, ничего не знал, ибо это была не General Electric и не General Motors.
После моих ответов на его вопросы, Чак поинтересовался, хочу ли я приехать на интервью. Я заверил, что с удовольствием, в любое время.

На интервью меня вёз мой новый друг М., живший в США уже два года. Когда мы подъехали к белому и протяжённому зданию без окон, стоящему посреди поля, М. сказал мне с высоты своего американского опыта: Если тебе удастся устроиться в эту компанию, считай, что тебе крупно повезло.
Chuck принял меня в своём небольшом кабинете и там присутствовало ещё двое его коллег. Они показали мне несколько каталогов их специального оборудования, которые они планировали перевести на русский для грядущей выставки в Москве. В конце интервью я попросил один из каталогов взять с собой, чтобы его внимательно изучить. Но причина была иной - я решил быстро его перевести и показать им свою работу. Была пятница, и я планировал сделать это за выходные. Я обложился словарями и засел за перевод. В субботу и воскресенье, мне звонила и приходила эмигратура, предлагая повезти меня развлекать в разнообразные места: от магазинов до баров. Но я от всего отказался и решил не выходить из квартиры, пока всё не переведу.

В понедельник мне позвонил Сhuck и назначил второе интервью, а я ему сказал, что я уже сделал перевод каталога и принесу его с собой.
Друг, который меня снова вёз на интервью, заверял, что раз меня пригласили на второе интервью, то значит уж обязательно возьмут, если я не сделаю какую-нибудь глупость. Я плохо себе представлял, почему, он был так уверен, и какую глупость я могу совершить. Но я понимал, что надо выдавать всё по максимуму, и моя совесть будет чиста, что всё от себя зависящее, я сделал.

На интервью присутствовало, помимо Чака, три человека, один из них был курчавый высокий блондин, который говорил так быстро, что я почти ничего не понимал. Но он мне улыбался, и я ему тоже. Я с гордостью вручил им перевод каталога. Оценить качество русского перевода, они, конечно, не могли, но зато оценили мою жажду получить работу.
В конце интервью Чак спросил меня:
- Если бы мы предложили вам работать в нашей компании , когда бы вы могли приступить к работе?
- Завтра, - мнгновенно выпалил я.
Все громко рассмеялись.
- Мы с вами свяжемся на днях, - сказал Чак, прощаясь и крепко пожимая мне руку.
На следующий день я получил и тотчас принял предложение на должность Coordinating Engineer с весьма хорошими деньгами и тут же взлетел на вершину счаться - я сам нашёл работу да ещё какую, да всего за пять недель после приезда в Америку. Это было грандиозным подарком к моему тридцатилетию. Наш куратор из еврейской общины, хвалил меня и ставил в пример “отдыхающим”.
Работа в компании началась с переводов, но вскоре меня подключили к делам по продажам, и я активно обучался азам американского бизнеса. Компания и люди в ней были замечательными - это редчайшая в то время компания, рабочая неделя в которой состояла не из пяти, а из четырёх дней по десять часов. Так что пятница, суббота и воскресенье были выходными. Благодаря этому мне удавалось заниматься не только женщинами и литературой, но и организацией выставки Михаила Кулакова, а потом и нашим собственным бизнесом, когда приехали родители.

Поначалу многое было непонятно. Например, мой начальник попросил меня сделать quotation на одно из устройств, изготовляемых компанией. Я не мог понять, что от меня хотят, так как единственный смысл слова quotation, который я знал, это - цитата. Кое-как разобрался, что quotation ещё означает и техническое предложение c ценой.
В ЛЭТИ, который я закончил, компьютеры проходили на уровне сложения двух цифр с помощью триггеров, а в американской компании всё оборудование использовало сложнейшие по тому времени компьютеры. Поэтому когда мне показывали схемы управления, где в одном из прямоугольничков стояло сокращение CPU, я не понимая ничего, решил выказать интерес и спросить - что это значит. Сотрудник посмотрел на а меня с удивлением и раскрыл секрет - Central Processing Unit, от чего я погрузился в ещё более глубокую пропасть непонимания.

Несмотря на это, меня через полгода повысили до Marketing Sales Engineer, а потом и до Regional Sales Manager, так что я путешествовал в Индию и Австралию, которые были моей территорией продаж. Там местные торговые представительства делали чёрную работу по продажам оборудования нашей фирмы, а я ими, так сказать, руководил.
По пути в Индию я останавливался во многих странах, чтобы отдохнуть, и заодно заниматься собственными делами. Так что благдаря работе в этой замечательной фирме, я путешествовал по всему миру - то есть исполнил свою давнюю мечту (см. стих “Плоская земля”), причём за компанейский счёт.

ПЛОСКАЯ ЗЕМЛЯ

Я завтра хочу поехать в Париж! -
Надоели города-сухари!
А вчера мне друг предложил пари,
что я никогда не побываю в Африке на сафари.

Он в выигрыше своём был уверен,
и почему - я понял,
потому что мне выйти за двери
тяжелей, чем канадцу махнуть в Японию.

Не страшна идеологии чуждой пасть -
как не проклясть буржуАзию?
Из-за неё я так и не смогу попасть
ни в Америку, ни в Малазию!

А зачем мне Франция, когда есть Урал,
Сибирь, в Карпатах пастушьи свирели.
Куда я рвался, чего орал? -
ведь живу в большом, привольном вольере.

Но одно из счастий в жизни - глазеть,
и только обидно, что на моё горе
от Колизея мне остаётся кинотеатр Колизей,
а от Америки - Американские русские горы.

Пусть мне Богом понять не дано,
что оседлая жизнь экономит ботинки.
Но смотреть на Нью-Йорк в кино,
всё равно, что жениться на порнографической картинке.

Вопрос о родине я не замял.
Наша родина - Земля!
Если в космос полетим -
вот где космополитизм.

Обратная сторона луны меня злит -
мне плевать, что там - море иль кратер -
когда я обратную сторону Земли
знаю всего лишь по карте!

Все старые доводы я расплескал
и пришёл к тому, что Земля - плоска!
Сидя на месте, как глазами ни шарь,
не найти доказательств, что Земля - шар.

Когда в сетях границ опутал шею свою,
то глобусы, книги - всё надувательство!
Кругосветное путешествие -
вот округлости доказательство!

1966

Я проработал на этой компании пять лет и ушёл из неё в 1982 году. К тому времени у меня уже был собственный маленький кабинет, секретарша и вменяемая зарплата, и все в компании думали, что я делаю глупость, потому что тогда экономическая ситуация в США была далеко не лучшей. Но мы с папой решили, что если Ford закажет нашу машину (а я над получением этого заказа трудился несколько месяцев) то я уйду из компании, и буду работать только на Peltsman Corporation. Заказ от Ford пришёл, и я подал заявление об уходе. Начальник мой, к тому времени вице-президент Jerry B. написал меморандум, что рассматривает мой уход как sabbatical и оставляет за мной право вернуться в компанию в течение года. Это было приятно.

С приездом в США из Италии у родителей произошла задержка месяца на три. Америка отказала папе в визе, потому что он был коммунистом, о чём он честно написал в анкете. Опять-таки Еврейсаая община, связала меня с адвокатом, специалистом по эмиграции, и он объяснил, что нужно делать, чтобы отменить этот отказ. Папа вступил в партию на фронте, где он был танкистом, и он всегда был рядовым членом партии и не лез в партийные боссы. Всё это, по моей просьбе, подтвердили в специальных заявлениях папины ленинградские знакомые, которые уже жили в США. Также я заручился письмами миннесотского сенатора и ещё каких-то важных лиц. Когда эти документы дошли до людей, решавших впускать или не впускать, они пересмотрели своё решение, и в октябре 1977 года мы, переполняемые радостью, вновь стали неразлучны.

За пару дней до прилёта моих родителей в Миннеаполис я связался с самой большой газетой города и рассказал о близящемся событии. Редактор заинтересовался и прислал репортёров в аэропорт, которые сделали фото, проинтервьюировали нас, и в газете появилась статья, которую я воспроизвожу.
Внизу статьи репортёр втиснул, по моей настоятельной просьбе, рекламу о выставке картин Михаила Кулакова, котрую я тогда подготавливал.
Итак, St. Paul Pioneer Press, 17 October, 1977

Первые пару недель мы вчетвером жили в одной квартире, мы отказались от предложенной родителям отдельной квартиры, чтобы жить вместе, как всегда жили. Вскоре моя сестра переехала жить в студенческое общежитие университета, где она стала учиться. А я с родителями продолжали жить втроём, поставив цель - поскорей купить дом. В 1978 году я заполнил свой первый отчёт по налогам и вскоре получил от государства переплаченные 2000 долларов. Эти деньги послужили первым взносом, и мы получили заём из банка под покупку дома.
В день когда мы переехали из квартиры в дом, пришёл наш багаж из СССР, добиравшийся до нас по морю. Мы всё волновались, что он придёт, когда мы жили в квартире и нам будет негде держать мебель и книги - то, из чего состоял наш багаж, так как только эти “ценности” разрешалось вывозить эмигрантам. Мебель мы продали когда родители через 23 года переехали в кондоминиум, а большинство привезённых книг до сих пор у меня пылится, не то что покупать, но и брать бесплатно никто не хочет.
За перевозку этого багажа тоже заплатила еврейсая община. Но именно эту сумму мы должны были вернуть - заём был беспроцентный. И мы, разумеется, вернули, платя каждый месяц сколько могли.

Теперь о Peltsman Corporation, которая обеспечила мне финансовую возможность заниматься женщинами, литературой и прочими радостями. А точнее - всё обеспечил мой папа. И конечно же, - мама, всегда поддерживавшая папу и меня и помогавшая нам во всём.
Ещё до покупки дома папа устроился на работу иженером и участвовал в проектировке танков для Израиля, и мама начала работать помощницей секретарши на той же фирме, что и папа.
Работоустройство родителей произошло не без помощи раввина Max S. из синагоги, в которую мы ходили по пятницам. Во время службы я слушал мелодичные еврейские песни и писал стихи на программке.
Папа знал лишь несколько английских слов, к тому же ему пришлось переучиваться с метрической системы на английскую. Но папа был замечательный инженер-механик, и он изъяснялся со своими коллегами на работе с помощью рисования технических набросков и создания чертежей. Его начальник-израильтянин подходил к папе и разводил ладони на разную длину друг от друга, а папа должен был на глаз определить, какое расстояние между ладонями в дюймах. Так проходило практическое обучение английской системе единиц.
Поначалу, до того как папа нашёл инженерную работу, он был готов работать таксистом, уборщиком - кем угодно, только бы начать жить как настоящий американец и никого не обременять. Но когда папа стал успешно работать инженером, он сразу начал мечтать открыть собственную компанию. В СССР у папы было много изобретений, причём внедрённых в производство, которые давали деньги, значительные по советским масштабам. Так, в сибирском гододе И. был завод, который изготовлял машины для горячего литья керамики под давлением, на которые у папы было авторское свидетельство.
Вот мы, посоветовавшись, решили, что папа напишет о себе и о своих изобретенииях, я переведу на английский, и пошлю это письмо в технические компании Миннесоты.

Одна из крупнейших компаний в США, в которой имелось отделение по производству керамических изделий, откликнулась. Нас пригласили на деловой ланч (тоже см. “Максимализмы” ), где мы познакомилисть с начальником этого отделения Чарли М. и другими шишками. Чарли отнёсся к нам с искренним расположением, а к папиным машинам - с большим интересом. На пробу он дал папе разработать несколько мелких конструкторских решений, что папа легко и быстро сделал, потом он отправил нас слетать в другой штат, где находился их завод, чтобы папа прошёлся по цехам и сделал технические предложения по улучшению производтва. Сделали и это. Вскоре Чарли дал нам понять, что его фирма хочет размещать заказ на автоматическую литьевую машину. Тут мы сразу столкнулись с массой проблем из-за полного отсутствия американского опыта в бизнесе, в производстве и самое главное - из-за полного отсутствия деловой хватки.

Мы опять обратились к нашему раввину-благодетелю за советом, и он познакомил нас с влиятельным членом синагоги Sid C. - владельцем компании по продажам механического инструмента и оборудования. Он тоже заинтересовался папиной машиной, а главное - близящимся заказом из огромной компании.
Мы заключили с ним договор о совместной работе и познакомили его с Чарли. C восхищением мы наблюдали, как наш новый партнёр легко и верно разговаривает с Чарли и целенаправленно ведёт нас к получению заказа. Он делал то, что нам бы и в голову не пришло, а приди - мы бы не осмелились это сделать.
Разительным примером было установление цены за проектировку и изготовление машины. Мы с папой подсчитали на пальцах и пришли к сумме 80 тысяч долларов, да и то, она казалась нам нагло высокой. А Сид прямо спросил Чарли, какой у него выделен бюджет на этот проект. 200 тысяч долларов - поведал наш будущий заказчик. И когда мы стали подготавливать quotation (к тому времени я уже знал что такое quotation и как её подготавливать), то наш партнёр, не задумываясь, поствил цену 200 тысяч долларов. Мы с папой заволновались, что Чарли увидит такую огромную цену и не разместит заказ. Но Сид заверил нас, что раз у Чарли такой бюджет, знчит он готов заплатить и заплатит эту сумму. И действительно, через пару недель мы получили заказ.
Счастью нашему не было предела.

Это был 1979 год. Папа стал президентом нашей новой компании, я - вице президентом. А Сид даже не сделал себе визитки и не взял себе никакой должности - у него было других достаточно и его не впечатляли звания, а дишь деньги. Сид занимался делами: он выделил комнату для папы, где установили кульман и закупили все принадлежности для конструирования машины. Сид поручил одной из секретарш печатать наши письма, отвечать на звонки и пр. Сид нашёл маленькую компанию с механическим цехом, которая должна была изготавливать детали, закупать компоненты и делать сборку машины по папиным чертежам и указаниям и т. д.
Папа сделал комплект чертежей своего детища за несколько месяцев. Вдохновляло его чрезвычайно то, что он купил новый белый Кадиллак Эльдорадо, и при его жаркой любви с детства к автомомбилям всё это воспринималась абсолютным чудом, как и президентство в собственной корпорации.

Сид брал деньги за ренту помещения, за секретаршу, но себе денег никаких не брал. Я же занимался поиском потенциальных заказчиков, писанием и рассылкой писем по другим компаниям и поддерживанием связи с Чарли и производством. Плюс моя основная работа. Плюс женщины, плюс литература и ещё кое-какие плюсы.
После успешной сдачи построенной машины папа решил избавиться от Сида, нашего партнёра и вести дело самим, чтобы предотвратить его посягновения на оставшиеся от выполненного заказа деньги и на будущие. Мы встретились с нашим благодетелем-раввином и сообщили о нашем решении и высказали опасения по поводу возможного сопротивления Сида, когда он узнает о принятом нами решении. Раввин пообещал, что поговорит с ним. Так что когда мы сообщили Сиду, что хотим стать независимыми, он принял это спокойно и пожелал нам успеха.

Так началось наше дальнее деловое плавание вдвоём с папой, а потом и с мамой, которая стала работать у нас секретаршей. Мы проплыли 33 года, и после смерти папы я продолжал его дело по мере своих сил.
За девять месяцев до папиной смерти в 2011 году произошло значительное по своему глубокому смыслу событие. Мы получили заказ на наши машины из России. В то время папа уже не участвовал в работе компании, и я несколько лет руководил производством сам. На установку изготовленных машин я отправил в Москву механика и электрика. По возвращении, они показали мне фотографии, которые они сделали в процессе установки и испытания машин. На одной из фотографий я обратил внимание на оборудование, стоявшее рядом с одной из наших машин. Оно смотрелось как давняя модель папиной литьевой машины. Электрик подтвердил, что это - действительно, старая установка, которая работала у них в цеху с прежних времён, но к которой они уже не могут найти запасных деталей, а потому она стояла в нерабочем состянии. И тогда я узнал в этой машине первую литьевую машину, которую изготовляли по папиному авторскому изобретению в 60-70х годах в городе И.. Я показал фотографию папе, и он радостно и с недоумением подтвердил, что это - его советская машина. Круг замкнулся: через полвека папина американская машина встала рядом с папиной советской машиной на его и её родине - России. И, что самое главное, папа увидел это при жизни.

Так, на протяжении всей эмиграции и становления в США мы чувствовали добрую и сильную руку помощи еврейской общины. И не будь её, наша судьба не была бы столь удачной, а жизнь - такой безбедной и радостной.
Спасибо, евреи!

Помещаю рекламу новой книги графики Бориса Левита-Броуна потому что:

1. Он - один из моих любимых певцов см. General Erotic N288
2. Он - замечательный поэт и прозаик см. General Erotic N289
3. Он – одарённый художник см. О его предыдущей книге Homo Erotikus в General Erotic N291
4. Он написал проникновенную статью в честь тридцатилетия первого издания Тайных записок 1836-1837 года А. С. Пушкина – см. General Erotic N292, а также в журнале Зарубежные задворки.
5. И вообще, Борис - симпатичный мне человек.

Итак, читайте, смотрите, покупайте:

Boris Levit-Broun AGONY & PASSION (текст на английском языке)
EDIZIONI 03, Verona, Italy, 2018. 126 с.
ISBN 978-8899478919
Цена 29 ЕВРО

Приобрести книгу можно в издательстве EDIZIONI 03.

Авторский альбом Бориса Левита-Броуна «МУКА И СТРАСТЬ» представляет в основном раннюю графику художника, никогда не публиковавшуюся прежде. Размер альбома 30 х 30 см., мелованная бумага, твёрдый переплёт. Альбом состоит из основного раздела и приложения, снабженных краткими авторскими предисловиями, которые приводятся ниже.

1
МУКИ И СТРАСТИ МОЕЙ ЮНОСТИ (111 страниц иллюстраций)

Это началось и закончилось давным-давно в первой юности.
В 1965 году, пятнадцати лет от роду, без всякой профессиональной
подготовки я начал рисовать, мотивированный жгучей потребностью извергнуть бессознательные взрывы сексуальной энергии, тоску и приступы ярости, рождавшие во мне муку и страх приближающейся неведомой реальности под названием "взрослая жизнь". Муки и страсти были так невыносимы, что я стремился подчеркнуть их даже самой величиной рисунков, для которых использовал огромные листы бумаги и картона размером примерно в 1 квадратный метр. Это неистовое самовыражение продолжалось чуть больше двух лет и было прервано обстоятельствами той самой "взрослой жизни", которой я боялся. Но рисунки сохранились и говорят сами за себя.

2
БИБЛЕЙСКОЕ ПРИЛОЖЕНИЕ (14 страниц иллюстраций)

Во-первых, этот небольшой раздел не имеет ничего общего с моим юношеским творчеством. Представленные здесь рисунки созданы 35 лет спустя. Я никогда систематически не занимался книжной иллюстрацией, но... всегда есть “но”! Однажды под влиянием страсти к чужой жене и агонического раскаяния перед собственной женой я написал небольшую книжечку стихов – “Строфы греховной лирики”, и сделал к ней несколько иллюстраций, которые символически осуждают грешную любовь, хотя что такое «грешная любовь», если честно, я и до сих пор не знаю. Рисунки основаны на библейских максимах, предостерегающих от «нравственного падения». Для заголовков я использовал соответствующие стихи Библии. Вот почему я назвал эту часть библейским приложением.