ВЫПУСК СТО ВОСЕМЬДЕСЯТ ШЕСТОЙ

12 января 2009
General Erotic No. 186

М. И. Армалинский
"Чтоб знали!"
Избранное, 1966-1998
в пер. 860 cтр., 2002
Издательство: "Ладомир" Серия: "Русская потаенная литература"
ISBN: 5-86218-379-5 

В авторский том Михаила Армалинского вошли стихи и проза, написанные как еще в СССР, так и после эмиграции в 1976 году. Большинство произведений скандально известного писателя публикуется в России впервые. Основная тема в творчестве Армалинского - всестороннее художественное изучение сексуальных отношений людей во всех аспектах: от грубых случайных соитий до утонченных любовных историй, а также проблемы сексуальной адаптации советского эмигранта в свободном мире.

Обращайтесь в склад "Ладомира" 8-499-729-96-70 или обращайтесь по электронной почте: ladomir@mail.compnet.ru
"Чтоб знали!" продаётся в книжных магазинах Москвы, Петербурга и др. городов.
Покупайте по интернету в "Библиоглобусе", "Озоне" и в др.
В США посылайте заказ в M.I.P. Company по адресу mp@mipco.com

* * *

(Обнаружил опечатку. На стр. 578, в 12 строке снизу: "прупруденция", а должно быть "прудпруденция" - от "пруд прудить". Исправьте, пожалуйста, у кого книга имеется.)

ВТОРОЙ ТОМ ПАРАПУШКИНИСТИКИ
- САМОГО БОЛЬШОГО И СМЕШНОГО СБОРИЩА ДУРАКОВ, ПОДЛЕЦОВ
И НЕСКОЛЬКИХ ЧЕСТНЫХ И УМНЫХ ЛЮДЕЙ

Питерское издательство РЕТРО переиздало Ладомировское издание 2001 года "Тайных записок" Пушкина
Читайте вступительную статью Ольги Воздвиженской.

Читайте специальный выпуск General Erotic о выходе двуязычного (англо-русского) издания "Тайных записок 1836-1837 годов" А. С. Пушкина.

12 декабря 2009

Михаил Армалинский

Спасительная болезнь.

Год 1966. На втором курсе ЛЭТИ у нас начались военные занятия. Кафедра была морская и после окончания института нам должны были налепить погоны лейтенанта и отправить на подводные лодки - именно о такой радужной перспективе оповестили нас на первом занятии, которое вёл капитан третьего ранга, туповатый и хитроватый одновременно.
На занятиях нас заставляли изучать допотопные ракеты и ещё что-то взрывающееся - всё это оружие следовало в целях конспирации называть словом "изделие" (ведь американские шпионы приставляли свои грязные уши к запертым дверям аудитории и сразу бы узнали секреты этого летающего металлолома, назови мы его своим ржавым именем).
Занятия на военной кафедре вызывали тоску и омерзение, особенно у меня.
Высшей степени это омерзение достигло тогда, когда нас повезли в Кронштадт и втиснули в потроха дизельной подводной лодки, подобной той, где мы должны будем проводить счастливые дни после окончания института. Капитан, который привёз нас на эту подводную тюрьму, демонстрировал с торжественным выражением на лице всевозможные орудия пыток (от перископа до приборов управления торпедами) - капитан был уверен, что с этого момента мы только и будем мечтать как попасть на подводную лодку побыстрее и на подольше.

Подводная лодка была построена по советскому принципу: "Жила бы страна родная и нету других забот." Другими словами, места для жилья в подводной лодке не имелось - там было так тесно, что двоим было не разойтись в длинной центральной щели. Всё было забито каким-то железом, которое должно было стрелять или двигать. У офицерья дыры, чтобы приткнуться для спанья, были, разумеется, чуть больше, чем для матросни.
Гадостно впечатлённый увиденным, я рассказал о своей экскурсии родителям, и подлодочные образы наложились на общую тошнотворную перспективу служения в военно-морских силах СССР. Надо было что-то делать, чтобы не попасть в этот капкан. Родители позвонили их приятелю Исааку, который был врачом и членом врачебной комиссии по обследованию новобранцев. Исаак приехал к нам в гости - это был настоящий биндюжник: огромного роста еврейский мужик, говорящий чрезвычайно медленно и с картавым акцентом. Исаак был хороший врач, ибо вымуштровал меня по симптомам нужной болезни с военной точностью. Он дал мне детальные инструкции, что и как делать, чтобы меня комиссовали и признали негодным к военной службе.
Неопровержимая болезнь для такой симуляции была холецистит (воспаление желчного пузыря) эту болезнь в то время диагностировали только по симптомам. Никаких убедительных анализов, чтобы подтвердить по ним наличие болезни, не было.
Симптомы холецистита я выучил сразу - боль с правой стороны подреберья. Особенно болезненно при нажатии. Тошнота, слабость.
Первым делом надо было - вызвать неотложку и создать прецедент начала острого холецистита. Приехала неотложка, врач пощупал мой живот и послушал мои стоны, внял моим рассказам о тошноте и слабости и сразу же поставил вожделенный диагноз "холецистит". В больницу отправляться я отказался, сказал, что отлежусь.
Лелея про себя и вслух это освобождающее слово "холецистит", я на следующий день, согласно инструкциям Исаака, вызвал участкового врача и продолжил свои показные страдания в её присутствии и таким образом эта болезнь зафиксировалась в моей медицинской карточке районной поликлиники. Врач приписала мне диету и ещё какую-то ерунду и предупредила, что если приступы будут продолжаться, то она меня пошлёт глотать кишку, чтобы взять желудочный сок для исследования.
Об этом рассказывал Исаак как о следующем испытании для моих актёрских способностей. Глотание кишки было единственной процедурой, которой пользовались, чтобы определить наличие воспалённой желчи. Но и на кишку Исаак тоже придумал управу.
Он научил меня, что надо живописно изобразить. А именно - обострённый рвотный рефлекс. Когда кишку пытаются просунуть в глотку, надо вырываться и содрогаться в конвульсиях, предвещающих фонтан блевонтина. Я сыграл так убедительно, что медсестра в итоге шарахнулась от меня с непочатой кишкой в руке и написала в карточку, что, мол, не под силу мне кишку глотать.
После этого я вызывал врача ещё несколько раз, и врач уже знала, на что идёт. Она подтверждала диагноз и уходила, заклиная диетой.

Наступила пора очередного медицинского освидетельствования по призывным делам. Врач нажал мне на живот, и я вскрикнул. "У меня холецистит", - сказал я. Врач посмотрел в мои бумажки и заключил, что с этой болезнью мне служить нельзя. Я постарался скрыть радость хлынувшую в лицо. Врач выписал мне справку для передачи её в военкомат. Я тотчас ринулся в это зловещее заведение, которое раньше обходил стороной. Там я вручил справку с военным билетом. Когда мне его вернули, на только что чистой странице уже красовалась самая красивая печать, которую мне когда-либо приходилось видеть. Она состояла из магических слов: "К военной службе не годен, в военное время годен к нестроевой."
Счастливый, будто выеб любимую кинозвезду, я выскочил из военкомата, прижимая к сердцу ставший мне дорогим военный билет. Вечером того же дня я отправлялся с возлюбленной смотреть спектакль театра на Таганке "10 дней которые потрясли мир." Мне посчастливилось не только выскочить из лап Советской Армии и Военно-Морского флота, но и попасть на гастрольный дефицитный спектакль, о котором говорила вся страна. На театральное изображение военно-революционных событий тем более в Любимовской интерпретации я смотрел с удовольствием, в особенности прихватывая за зад мою женщину, доставшую билеты.
Но самое великое на то время ощущение свободы охватило меня, когда я пришёл на военную кафедру ЛЭТИ и предъявил свой военный билет со штампом моей военной негодности. Согласно этому штампу, меня должны были освободить от военных занятий, и я лишался права получения звания лейтенанта по окончании института.
Капитан изучил освободительный (как Советская Армия) штамп и нехотя стал выписывать меня из списка приговорённых на занятия и лейтенантство.
С тех пор я целенаправленно посвящал высвободившееся от военной кафедры время на книги и на женщин. Все мои студенческие друзья завистливо смотрели мне вслед, уходящему на свободу, тогда как они плелись зубрить элементы и функции "изделий", а потом сдавали экзамены и снова зубрили, пока многих не забрили в идиотские морские части и месторасположения.

Холецистит, ставший неотъемлемой частью моей личности, помогал мне и после окончания института - когда мне надоедало ходить на работу, я симулировал очередной приступ, получал бюллетень на несколько дней и отдыхал в своё удовольствие. Также я добыл несколько бесплатных путёвок в санатории Ялты и Железноводска, чтобы залечивать там свою "болезнь."

Мой папа, ушедший добровольцем на фронт, несмотря на студенческую бронь, мои дядья, один из которых был военным врачом на передовых, а другой артиллеристом дошёл до Берлина, только радовались моему дезертирству. Они сражались с фашистами, хотевшими нас уничтожить, а в моё время врагом был американский империализм, который хотел нас развратить. Уж слишком обаятельного врага выбрала себе Советская власть, которую я бы выдал с потрохами первому попавшемуся американскому шпиону, мечтая, чтобы Америка поскорее уничтожила советскую систему и установила свою.
Но шпионы мне не попадались, и я выбрал более оптимальный метод - если гора не шла к Магомету, то я сам отправился в Америку. А в ней я полностью выздоровел от своего "холецистита" и прочих советских болезней.
Впрочем, одна осталась - нетерпимость. И эта болезнь сохраняет моё здоровье.

Правильные дела.

Мишель Обама рассказала, как она провела своё первое свидание с Бараком.
Они пошли с утра в Чикагский музей искусства, потом ланчевали, слушая джаз, потом гуляли, затем смотрели фильм Do The Right Thing, который тогда только что вышел на экраны, и заканчивает Мишель тем, что к концу свидания, она решила с ним спутаться, чего не хотела делать раньше.
Из всего этого меня полоснуло молнией название фильма, который они вместе смотрели. Именно этот фильм я, смотрел на своём первом свидании с 26-летней свежевозделанной любовницей, которая ярко длилась в моей жизни около четырёх лет. Это была суббота в июле 1989 года.
Однако мои мероприятия на первом свидании были в иной последовательности, чем у Барака и Мишель. Сначала мы пошли гулять на старое кладбище, утыканное огромными памятниками и склепами, потом мы устремились в квартиру к уже распахнувшейся красавице, и только сполна утолив сексуальный голод, мы пошли в ресторан утолять животный. И лишь в самом конце свидания пошли смотреть фильм Do The Right Thing.
Итак, мы с Бараком были в один и тот же день на первом свидании, которое оказалось для каждого из нас фундаментальным, и смотрели один и тот же фильм (мощный, кстати).
В результате этого свидания, у Барака и Мишель образовалась семья и две дочери, а у меня и моей возлюбленной - два аборта и семья рассказов.
Но самое важное, что мы оба Did the Right Thing.

Живое прошлое Храма Гениталий.

Всё былое где-то хранится, и когда-то мы научимся получать к нему доступ, летая по времени туда и обратно. Прозрачным намёком на это является хранение былых интернетовских сайтов, что осуществляется на http://web.archive.org
Там я нашёл (и вы найдёте) мой покойный Храм Гениталий, который неминуемо воскреснет, если пойти на http://web.archive.org/web/20020601213824/www.templeofgenitals.org/
Воскреснув, он не столь жив и подвижен, как в былые времена. Но всё-таки если найти линки и ждать, пока обновится экран, то можно прийти и на такую начальную страницу.
Надеюсь, что гениталии, там изображённые, по-прежнему крепки или мокры и так же красивы, как на тех былых фотографиях. 

Раскаяние в ненависти.

Невежество в сексе (а оно неисчерпаемо, как атом) обусловливает ограниченность предпочтений. Я испытал это на себе и ниже - один из поэтических примеров:

* * *

Ненавижу блондинок,
а вот надо ж - ебу.
Но прорвётся плотина -
и увижу в гробу

всех их, простоволосых -
с непокрытой пиздой.
От шатенок - в засосах,
от брюнеток - застой

тёмной крови во члене.
Тёмный волос - контраст
с белой кожей - влеченье
вдохновенно создаст.

И ему не иссякнуть -
свежий сок потечёт,
и заполнится заводь,
где пизды пятачок.

И волосиков темень
и отверстия свет
даст название теме
и возникнет сюжет.

Прошло время, поднабрался опыт (необходимый и всегда недостаточный) и я понял, что всякая женщина прекрасна, если не целиком, то уж одной своей частью - наверняка. А потому женщин нужно вкушать без всяких ограничений, пока их раскрывшаяся бесконечность готова тебя поглотить. Ведь неизбежно наступает время, когда ты становишься всеядным во имя того, чтобы хоть чем-то можно было насытиться.

* * *

Я бочку катил на блондинок,
в то время их лезло - оравы.
Блондинки, как левый ботинок,
брюнетки ж нужны мне, как правый.

Но прежде, чем я это понял,
исчезли блондинки. Брюнетки
не обременялись исподним,
и тоже бывали не редки.

Но сладко нам только иное,
иное ж, увы, до предела:
оно превратится в седое,
единое кислое тело.

Женщины кончают и кончаются. Поэзия начинает и выигрывает.

Индустриализация благоухания.

Смотрел я в предновогодье свою любимую хулиганку Chelsea Handler (Chelsea Lately Show) и глазам/ушам своим не поверил - Chelsea со своими помощниками по смехоте обхихикавала немецкие как бы духи с пиздяным запахом под названием Vulva. Духами эту жидкость изготовители называть не хотят, но она именно с тем запахом, к использованию которого, вместо парфюмерии, я давным-давно призывал.

Изготовитель рекомендует использовать Вульву не только для усиления чувств мужчин при мастурбации, но и для того, чтобы женщина мазала себя этим делом где-нибудь подмышками или за ушком для усиления чувств во время совокуплений. Спрашивается, а своего личного сока нету что ль, чтобы макнуть палец и помазать за ушком? Лучшее применение этого благовония - это для роботов и ебальных кукол, о которых я писал в General Erotic N175.

Второй адрес сайта изготовителя сделан с торговым призывом в его морфологии: http://smellmeand.com (перевожу для иноязычных: "понюхай меня и кончи").
К сожалению, направление обеспечения страждущих нужным запахом выбрано немцами коммерческое, а не гуманитарное (им бы только наладить автоматизированные конвейеры). А по мне, так надо использовать живых женщин, как дойных коров для производства пиздяных соков и наполнять красивые бутылочки истинно женским. Немцы схимичили искусственный сок они на химии помешались со времён первых отравляющих газов.
Нет, всё должно быть поставлено иначе, как-то: изобретается прибор автодойки, который женщины присобачивают к пизде, и прибор этот с помощью популярной и обожаемой ими вибрации надрачивает соки по нескольку раз в день (как у коров).
Каждая баба выставляет фоты или видео своей пизды (а можно и лица, коль милое) на личном сайте и продаёт флакончики (вот оно истинное воплощение маркетингового понятия direct sales).

Я не удивлюсь, если через некоторое время я увижу от Chelsea репортаж именно с такого предприятия. Ибо нет ничего нового под солнцем Пизды.

Мои пьянства.

Впервые я напился на выпускном вечере по окончании десятилетки. Праздновать было что - всё-таки серебряная медаль, хотя и вместо золотой: в моём сочинении члены некой комиссии торжественно нашли стилистические ошибки и поэтому я получил четвёрку. Истинная же причина была стилистической ошибке иметь такую фамилию, как у меня - в Гороно решили, что слишком много евреев шло на золотую медаль. Уличить в плохом стиле, как известно, можно без математических доказательств, а достаточно лишь указания сверху.
Но всё оказалось к лучшему - получи я золотую медаль, я бы поступил в институт без экзаменов, а там мне бы пришлось тяжко с моими хилыми знаниями по математике и физике, годящимися для школы рабочей молодёжи, но явно скудными для технического института. С серебряной же медалью я шёл в общем потоке через экзамены, а чтобы их сдать на отлично, родители наняли для меня репетиторов, и уж они меня вышколили как надо.
Наш выпускной вечер проходил в ресторане-поплавке. Одноклассница Наташа П., которой я нравился больше, чем она мне, решила сбалансировать ситуацию, но перестаралась, подливая мне водку как только опустошалась моя рюмка. (Много позже я испытал подобную традицию в Японии, когда твой сосед не терпит пустоту у твоей рюмки и постоянно подливает саке, и ты должен также яростно относиться к пустоте его рюмки.)
Я никогда раньше не пил более одной, максимум двух рюмок, а тут решил не разочаровывать Наташу и вливал в себя одну за другой, в глубине души надеясь, что заберусь на неё, затащив в кубрик или камбуз. Но мои желания полностью растворились в алкоголе. В какой-то момент я почувствовал, что моё нутро запротестовало и выпирает принятое наружу. Я бросился на палубу, где перегнувшись через перила пустил по воде салат "Оливье" и шпроты, неразличимо перемешанные друг с другом. Наташа стояла рядом, соболезновала и даже вытирала мне рот салфеткой. Каким-то непонятным образом я всё-таки добрался домой.
Удовольствия от состояния чрезмерной опьянённости я не получил, и до Наташи не добрался и это меня восстановило против пьянки. Позже я вдохновился пережитым и изложил вывод стихотворно:

Есть способ меру опознать -
решиться меру перейти.

С тех пор я больше не напивался до рвоты. Но до потери сознания напился.
Мой друг по институту привёз меня к своей знакомой девушке, которая была дочкой какого-то партийного бандита. А потому у неё была своя квартира и рано нажитая язва желудка, которую она лечила весьма прекрасным лекарством: спиртом с мёдом. Из-за такого высокоградусного лечения девушка находилась в приподнятом состоянии духа, чем вселяла мне надежду на пересып с ней. Своё радостное расположение духа она передала нам, угощая нас жидкостью из бутылки, на которой было написано не Rum, а Ron. Но по вкусовым параметрам и особенно по параметру крепости, это был именно ром. Я ехал с намерениями взобраться на эту девицу, но напиток заставил меня полностью забыть о них. Мощь выпитого я почувствовал только в троллейбусе, который вёз меня домой. Я не помнил, как я в нём оказался.
До того, как я окончательно лишился памяти, я читал этой девушке своё стихотворение о бесполезности борьбы с собой:

Ещё одна битва с собой -
и я сотру себя с лица земли.

Девушке стих понравился, и я уверился, что она не станет бороться с моими желаниями. Но после очередной рюмки рона, мне уже стало не до желаний.
На следующий день я корил себя за упущенный шанс забраться ещё в одно женское тело. Но и это было к лучшему. Заберись я туда и удержись в нём, её папа - партийный бандит расправился бы со мной, как я потом узнал, он расправлялся с другими любовниками любимой дочурки.

С тех пор я пью всегда умеренно: посмаковать золотистый скотч, выпить конус сухого мартини или полапать губами толстозадый бокал Гинниса с пеной у рта - я весьма обожаю.
Однако перед занятием любовным делами, я вообще предпочитаю не пить, ибо только трезвая голова позволяет осознанно и глубоко смаковать еблю.
Кроме того, я понял, что люди, стремящиеся выпить перед еблей, это те, кто просто-напросто её боится (стыд ли перед обнажённой пиздой, страх ли, что не встанет, опасения, что не кончишь, что не понравится твоё тело, что не будешь знать, что делать и т. д. и т. п.)
Мне же напивание совершенно не нужно, ибо единственная антиобщественная деятельность, в которой я ничего не боюсь - это ебля.
Напиваться же с горя или по другим причинам ещё нелепее. Я с горя и по другим причинам не напиваюсь, а тоже ебусь. Помогает в тыщу раз лучше.

Разношёрстные мифы.

Мужчины создали о женщинах два основных мифа. И оба они отражают две стороны мужской сути (а вовсе не женской). Первый миф - это трепотня о женской чистоте, духовности и чуждости секса. Известно, что этот миф состряпали мужчины, которые боятся пизды, и, прячась за этот миф, они оправдывают свою трусость и бессилие перед женщинами.
Второй миф - это о женщине вечно похотливой, ненасытной, всегда готовой на измену. Этот миф - отражение мужских несвершённых мечтаний об обильных и доступных женщинах.

Женщины не отстают от мужчин и соорудили о них свои собственные мифы. Мужчина, согласно первому мифу - это похотливое животное, у которого на уме только ебля, и от женщины ему нужно лишь её тело, отверстия в котором он жаждет заполнить своим ужасным огромным хуем.
Отвращение женщин к этому образу мужчины на самом деле показное и является её заветной мечтой, идеалом мужчины, который её будет удовлетворять раз за разом, а не кончать через десять секунд и по-интеллигентски или по-хамски покидать её, налитую кровью желания.
Есть у женщин и второй миф о мужчине - заботливом, всё понимающем, богатом, щедром, умном, красивом, молодом. И опять-таки с большим хуем.
Этот миф, разумеется, тоже описывает не столько мужчин, сколько женскую природу, состоящую в том, чтобы подороже продать своё тело. И этот второй миф описывает самую дорогую продажу.
Так что, как и следовало ожидать, мифы отражают не ленинскую объективную реальность, а фрейдистскую и прочую ебальную суть авторов мифов.
Хороший миф я придумал?

Словоупотребление.

Словом медведь (тот, кто ведает, где мёд) правильнее было бы называть пчелу. Или опытного мужчину.

Кондитерская деловитость.

Чтобы удовлетворить нуждам всё растущего в России китайского населения, московская кондитерская фабрика решила выпускать восточную сладость, основанную на конфете "Мишка косолапый". Китайский вариант конфеты назвали "Мишка косоглазый".
Товар не продавался - китайцы косили глаза в другую сторону. Кондитерская фабрика ушла с рынка не солоно хлебавши.
А китайцы продолжали поедать палочками "Мишку косолапого".

Любовь народов.

Индус и мексиканка поженились. Он то и дело ставит кассеты с индийскими фильмами, и на экране телевизора идёт бесконечная индийская свистопляска с завываниями и мелкотравчатыми страстями, выдаваемыми за трагедии.
Мексиканке это скоро надоедает, она вырубает звук и включает СД с музыкой фламенко. Дробь каблуков - мексиканская чечётка - становится звуковым фоном для индийских танцев.
Муж смотрит телевизор, заткнув уши. Жена слушает музыку, закрыв глаза.
Соответствующая национальная культура возбуждает молодых супругов, и муж вгоняет себя в ступор нирваны с помощью медитации, закрепив хуй в перманентно стоячем положении.
Жена садится на него и долго производит движения в ритме фламенко, не опасаясь, что из-под неё вдруг уйдёт твёрдая земля эрекции, ибо муж - йог и может контролировать функции своего организма, включая самую важную.
Отпрыгав своё, жена даёт мужу знак - перестаёт прыгать - и муж выходит из одной нирваны и входит в другую, извергаясь.
Затем супруги оправляются и отправляются в клуб танцевать бальные танцы.
Их любимый танец - краковяк.

"Speed инфо" без чувства ритма.

Ебля - дело ритмичное, и, казалось бы, основоположник российской журнальной ебли "Speed инфо"  должен обладать чувством ритма. Но нет, не обладает. Вот в недавнем номере тиснули апологию проституции под успокоительным названием "Дочь-путана - не такое уж зло". В подтверждение этого тезиса они приводят строчку из моего стиха:

Когда-то писатель Михаил Армалинский написал стихи: "Люблю проституток, женщин честных и чистых". Его за это клеймили позором. А сегодня?

Из строчки выкинуто моё наиважнейшее местоимение, что сломало ритм пополам или даже на много частей.
Восстанавливаю справедливость идеального ритма, воспроизводя это краеугольное стихотворение полностью:

Я люблю проституток, 
женщин честных и чистых. 
Я кляну предрассудок 
инквизиций, чекистов. 

Нет прекраснее свойства 
чем доступность у женщин. 
Обнажённо устройство, 
коль заплатишь не меньше, 

чем диктуется рынком. 
Но ведь есть и призванье, 
столь знакомое инкам 
да индийцам в нирване 

и плательщику Ване, 
девкам: Машкам да Инкам – 
задарма раздеванье, 
повинуясь инстинктам, 
чтобы fuck, а не income.

Голубизна.

Двойственная голубизна неба: летом она означает тепло, а зимой - холод. Подобно голубизне мечты обнажённого женского тела: до оргазма и сразу после него

Живой конец.

Живой рассказ, как и всякое живое существо, состоит из начала, сердцевины и конца. Если делать рассказ невнятным, без конца, то тем самым не даруешь ему бессмертие, а делаешь его мёртворождённым.

Михаил Армалинский