ВЫПУСК СТО ШЕСТЬДЕСЯТ ДЕВЯТЫЙ

2 марта 2008
General Erotic No. 169

М. И. Армалинский
"Чтоб знали!"
Избранное, 1966-1998
в пер. 860 cтр., 2002
Издательство: "Ладомир" Серия: "Русская потаенная литература"
ISBN: 5-86218-379-5 

В авторский том Михаила Армалинского вошли стихи и проза, написанные как еще в СССР, так и после эмиграции в 1976 году. Большинство произведений скандально известного писателя публикуется в России впервые. Основная тема в творчестве Армалинского - всестороннее художественное изучение сексуальных отношений людей во всех аспектах: от грубых случайных соитий до утонченных любовных историй, а также проблемы сексуальной адаптации советского эмигранта в свободном мире.

Обращайтесь в склад "Ладомира" 8-499-729-96-70 или обращайтесь по электронной почте: ladomir@mail.compnet.ru
"Чтоб знали!" продаётся в книжных магазинах Москвы, Петербурга и др. городов.
Покупайте по интернету в "Библиоглобусе", "Озоне" и в др.
В США посылайте заказ в M.I.P. Company по адресу mp@mipco.com

* * *

(Обнаружил опечатку. На стр. 578, в 12 строке снизу: "прупруденция", а должно быть "прудпруденция" - от "пруд прудить". Исправьте, пожалуйста, у кого книга имеется.)

ВТОРОЙ ТОМ ПАРАПУШКИНИСТИКИ
- САМОГО БОЛЬШОГО И СМЕШНОГО СБОРИЩА ДУРАКОВ, ПОДЛЕЦОВ
И НЕСКОЛЬКИХ ЧЕСТНЫХ И УМНЫХ ЛЮДЕЙ

Питерское издательство РЕТРО переиздало Ладомировское издание 2001 года "Тайных записок" Пушкина
Читайте вступительную статью Ольги Воздвиженской.

Читайте специальный выпуск General Erotic о выходе двуязычного (англо-русского) издания "Тайных записок 1836-1837 годов" А. С. Пушкина.

2 марта 2008

Михаил Армалинский

Мировой литературе никуда не деться от "Тайных записок" Пушкина

Поступают победные сводки с фронта по завоёвыванию мировой литературы "Тайными записками" Пушкина:
В недавно вышедшем исследовании, посвящённом изменению языка любви в литературе,
Love and Language by Ilan Stavans with Veronica Albin
Yale University Press, 2007; 288 p. ISBN: 9780300118056

на стр: 156 имеется следующее:
IS:
The locus of illicit love is the basement, which is a metaphor for any secluded - that is, forbidden - love...
...think of Alexandr Pushkin's Secret Journal. Fatally wounded in a duel with his brother-in-law and rival in 1837, Pushkin left behind a secret, ciphered diary and instructed that it not be published until one hundred years after his death. Some people describe it as hoax. It consists of explicit confessions about the intimate relationships Pushkin had with his wife, her two sisters, and other women, which might have brought him to his tragic end.
One should never underestimate the twists and turns of the human heart.

Перевод (текст книги - это диалог литературоведов Ilan Stavans и Veronica Albin)
IS:
Недозволенная любовь находится в подполье, что является метафорой для всякой скрывающейся, то есть запретной любви...
... вспомни "Тайные записки" Пушкина. Смертельно раненный на дуэли соперником и свояком в 1837 году, Пушкин оставил тайный зашифрованный дневник и завещал не публиковать его ранее, чем через сто лет после его смерти. Некоторые считают, что это подделка. Он состоит из детальных признаний об интимных отношениях Пушкина с женой, её двумя сёстрами и с другими женщинами, что привело его к трагическому концу.
Никогда не следует недооценивать порывы сердца.

Вот так-то!
Никакие размышления о любви (тем более, академические) не могут теперь обойтись без упоминания ТЗ.

"Я слышала, что любовь слепа..." - Amy Winehouse

His message was brutal,
but the delivery was kind.

Amy Winehouse. "You sent me flying."

I Heard Love is Blind. (Я слышала, что любовь слепа)

Так повелось, что выражение "любовь слепа" используется в смысле - "любовь зла, полюбишь и козла". Мол, сила любви такова, что возможно полюбить кого угодно, вне зависимости от внешности и характера человека. То есть любовь может пойти против общепринятой эстетики и этики, а другими словами, любовь живёт вне общественных критериев, а именно любовь слепа по отношению к ним.
Но к чему же тогда любовь зряча да ещё великой зоркостью, причём всегда?
Любовь зряча к наслаждению, именно оно становится зримой (всеми чувствами) сутью любви, а потому видеть прочее становится просто ненужным, не зря же люди испытывают оргазм, как правило, с закрытыми глазами. И даже если их глаза открыты, то они всё равно ничего не видят, кроме наслаждения, часто облекаемого в фантазию, которая делает наслаждение ещё острее.
По сей день верность в любви юридически и нравственно обязывает иметь только одного партнёра, с которым достигается оргазм.
Однако Amy Winehouse, которой было 19 лет, когда она её написала эту песню, посмотрела на выражение "любовь слепа" с другой стороны - для Amy любовь слепа в том высшем смысле, что в какой-то момент для неё становится всё равно, с кем она получает наслаждение. Каков мужчина, находящийся с ней в моменты наслаждения становится несущественным, невидимым. Наслаждение первично, а партнёр - вторичен, а ещё точнее: партнёр - дело десятое.

Вот текст песни и, сочинённой Ами, и её подстрочник.

I Heard Love is Blind.

I couldn't resist him
His eyes were like yours
His hair was exactly the shade of brown
He's just not as tall, but I couldn't tell
It was dark and I was lying down

You are everything - he means nothing to me
I can't even remember his name
Why're you so upset?
Baby, you weren't there and I was thinking of you when I came

What do you expect?
You left me here alone; I drank so much and needed to touch
Don't overreact - I pretended he was you
You wouldn't want me to be lonely

How can I put it so you understand?
I didn't let him hold my hand
But he looked like you; I guess he looked like you
No he wasn't you
But you can still trust me, this ain't infidelity
It's not cheating; you were on my mind

Yes he looked like you
But I heard love is blind...

Я слышала, что любовь слепа.
(Построчный перевод)

Я не могла ему сопротивляться,
У него глаза были, как твои,
Его волосы были такого же коричневого оттенка.
Правда он не так высок, но я этого не заметила -
Было темно и я лежала.

Ты для меня - всё, а он - ничто.
Я даже не помню его имени.
Почему ты так расстроился?
Милый, тебя там не было, но я думала о тебе, когда кончала.

Чего же ты ожидал?
Ты меня оставил одну, я напилась и мне захотелось,
Не принимай близко к сердцу - я представляла, что он - это ты.
Ты же не хочешь, чтобы мне было одиноко?

Как же мне объяснить, чтобы ты понял?
Я не позволила ему держать меня за руку,
Но он был так похож на тебя. Мне казалось, что он похож на тебя,
Нет, он не был тобой.
Но ты можешь по-прежнему мне верить, это не измена,
это не обман - я думала о тебе.

Да, он был похож не тебя,
но я слышала, что любовь слепа...

До недавних пор это было привилегией мужчин - оправдываться перед любовницей или женой, что девица, с которой он невзначай переспал, ничего для него не значит, а вот ту, перед которой он оправдывается, он поистине любит. Так же несвойственно мужчине в качестве оправдания своей случайной связи приводить любимой женщине аргумент, что он, мол, думал о ней, когда извергался в другую.
В этом, пожалуй, важное различие мужчины и женщины: муж вряд ли будет мечтать о жене, когда ебёт подвернувшуюся красотку, а если и будет, то лишь для того, чтобы дольше не кончать, а то глядишь, представит себе жену и у него вообще хуй упадёт.
У женщины же, наоборот, если она приноровилась кончать с мужем или с любовником, то ей легче кончить с незнакомцем, представляя их на его месте, чтобы вызвать привычный оргазм. Так что то, что Amy думала о своём любовнике, ебясь с незнакомцем, скорее всего говорит лишь о её продуманном желании добраться до оргазма, а не о желании блюсти верность. Хотя, с третьей стороны, необходимость для женщины думать под чужаком о муже или любовнике, используя эти думы как метод достижения оргазма, и есть лучшая манифестация её верности, ставящая достижение оргазма женщиной в зависимость от мыслей о любимом мужчине.
Разумеется, что есть немало легко кончающих женщин, которым не надо ни о ком мечтать, чтобы достичь оргазма, и, судя по облику и поведению Amy, она относится именно к такому типу женщин, так что, быть может, в её случае, она и впрямь из верности представляла своего любовника, когда на ней копошился чужак. А ещё точнее, не из верности, а из желания успокоить свою совесть и испытать оргазм, не омрачая его чувством вины, а наоборот, оправдывая его, как посвящённый любовнику.

Понятие верности было всегда относительным, однако его многообразные критерии являлись наглядно проверяемыми: от самого жёсткого - никаких контактов с мужчиной, включая зрительный, до чуть смягчённого - никаких прикосновений или поцелуев. У многих людей посвободнее верность считается соблюдаемой до тех пор, пока хуй не вводится в пизду, а хапать руками и лизать можно без ограничений. Одна женщина считает, что сохраняет верность, если только сосёт хуй, другая - если её ебут только в зад. Третья же, наоборот - еби в пизду, но не в коем случае не лижи клитор: верность сохраняется до тех пор, пока женщина не испытала оргазм. Есть и такие, которые считают себя верной, если не допускают семени вовнутрь, а мужчины кончают наружу. При гомосексуальной любви, пересыпание с противоположным полом часто не считается изменой и т. д.
То есть от самой идеи верности люди отказаться ни за что не хотят и только критерии верности меняют как вздумается. Однако все эти вышеприведённые критерии регистрируемы, видимы. Так, вполне регистрируемо, испытывает ли женщина оргазм и волне видимо как её ебут и куда кончают мужчины.
Но в своей песне Amy предлагает новый критерий верности (новый, с точки зрения открытости его провозглашения женщиной и с точки зрения "певческой" пропаганды применения этого критерия). Критерий этот невидим и пока не регистрируем наукой: поэтому приходится верить женщине на слово, что она в процессе наслаждения с незнакомцем действительно думала о муже или о любовнике, а значит сохраняла ему верность. Использование такого критерия верности развязывает женщине руки и раздвигает ноги для последовательности или аккорда мужчин, ебясь с которыми она будет оставаться верной мужу или любовнику, при непременном условии, что она будет о нём думать.
А ведь и впрямь, тот факт, что фантазия о любовнике помогает женщине кончить с кем угодно свидетельствует об истинности её любви - одна мысль о любимом и оргазм тут как тут.
Однако пока не найден способ научно удостовериться, что женщина действительно во время совокупления с незнакомцем мечтала о муже, это утверждение остаётся лишь фигурой любовной речи, которая даёт женщине безусловный выход из тупика измены в добродетель, в акт верности.
И действительно, думы о любовнике во время оргазма с другим, являются доказательством любви (а не измены), потому как нет чувства сильнее оргазма, а значит ты истинно любишь того, о ком мечтаешь в процессе этого самого сильного чувства.

Подход Amy жёстко фиксирует разделение любви и секса. Получается, для любви - ей даже не надо ебаться с любовником, и достаточно лишь мечтать о нём. А вот секс можно и нужно иметь с кем угодно. Одиночество, которого она бежит, есть сильнейший стимул к ебле, при которой любовь к одному гарантирует ей оргазм с любым.

Для успокоения совести и добавочного аргумента сохранения верности, Amy привиделось, что незнакомец был похож на её любовника. Она уговаривает себя, что цвет его волос был таким же. Но потом она проговаривается, что, во-первых, она была пьяна, а во-вторых, было темно. А в таких условиях кто угодно может показаться кем угодно.
Безымянность незнакомца, отрицание всяких социальных связей (не давание держать руку) - всё это не препятствует, а способствует радости совокупления: чем меньше знаешь партнёра, тем острее наслаждение. А успокоением для нравственности могут служить думы о муже, о возлюбленном или даже о боге. Есть верующие женщины, которые не могли испытать оргазм с мужчиной до тех пор, пока они не представили, что их ебёт Христос или Мухаммед. Получается, что вера для них укрепляется с каждым оргазмом, ибо простой смертный мужчина бессилен дать им наслаждение, а вот Христос может. Не достаточно ли это, чтобы уверовать? А по вере и воздастся тебе - оргазм она рассматривает как награду за её веру. Христа или Мухаммеда им видеть и чувствовать не требуется, а достаточно думать о них во время ебли с мужчинами.

Зияющая пропасть, которую Amy вырыла между собой и незнакомцем-ёбарем - это её непозволение взять её за руку. Amy таким способом не давала установиться социальному контакту, оставляя только сексуальный. То есть происходило изыскание и возведение в абсолют какого-то знака, который бы гарантировал сохранение верности и который бы чётко и ощутимо разграничивал любовь и секс. Этим абсолютом она сделала для себя соединение рук - близость, которая предназначена ею только для её любовника. Держаться за ручки, что так невинно, а потому и является критерием дружбы между малолетними, для Эми стало критерием высшей близости, большей, чем совместный оргазм с незнакомцем.
С какой одержимостью происходит охрана границы между любимым и незнакомцем, которая исчезает на момент оргазма! Но всегда остаётся вопрос, на который невозможно ответить, не научась читать мысли - кому эта граница важна - самой Amy или её ревнивому любовнику, которого она изо всех сил старается успокоить?

Amy взывает с хитрецой к любовнику: "Ты же не хочешь, чтобы мне было одиноко?" То есть Amy делает проверку чувств своего любовника на истинную любовь, которая заключается не в установлении собственности на тело возлюбленной, а в стремлении доставить этому телу наслаждение, причём не обязательно только самому, единолично, но и с помощью других мужчин и женщин. Логика Amy такова: если ты действительно любишь меня, то ты не хочешь, чтобы я чувствовала себя одиноко, а значит ты должен только радоваться, если в твоё отсутствие меня ублажает другой мужчина. Вот она бескорыстная любовь, на которую вряд ли способен её любовник.

Amy просит любовника продолжать доверять ей и считать её верной. Но доверять в чём? В том, что она не ляжет с тем, кто на любовника не похож, а будет продолжать ложиться только с похожими на него? И верность остаётся непререкаемой, пока она думает о нём во время оргазма?
Но заканчивается песня старой поговоркой, которая превращается в афоризм, наполняясь новым смыслом: "Я слышала, что любовь слепа..."

Как бы там ни было, Amy обзавелась иронической индульгенцией, и пока её муж сидит в тюрьме, она имеет любовников, оставаясь ему верной до тех пор, пока он у неё на уме во время наслаждений. Но вспоминая другую пословицу: "с глаз долой - из сердца вон", чем дольше просидит её муж-мудак в тюрьме, тем больше шансов, что Amy попадётся хороший мужик, и она перестанет думать о муже во время оргазмов и будет лежать, держась за руки с любовниками, зная их всех по именам и продолжит сочинять свою волшебную музыку, согласно новой поговорке: "Out of sight, out of mind."

Мой день.

Сегодня в России День Защитника Отечества и надо бы добавить: от собственного правительства, чиновников, бандитов, доморощенных нацистов, болтунов-бездельников - да не видать таких защитников - они всё с американским империализмом борются и с довеском чеченского терроризма.

У меня же сегодня тридцать первая годовщина прилёта в Миннеаполис, прекрасный город, в котором я живу всю свою вторую жизнь.
23 февраля 1977 года я летел из Нью-Йорка пасмурным днём над маленькими домиками среди множественных озёр, покрытых ледяной коркой.

При выходе из аэропортной кишки меня с сестрой встречали Юра и уже покойный Лев Осипович М. Лев Осипович был папин фронтовой друг, и я с ним встречался пару раз перед отъездом, а Юра был его сын, уже живший несколько лет в Миннеаполисе.
Именно Лев Осипович организовал нам вызов из еврейской общины Миннеаполиса, поскольку он был практически единственный человек, которого мы знали в США из тех, кто жил там (здесь) уже больше года. (Каким огромным сроком представлялся нам тогда год жизни в Америке!)

Лев Осипович, маленького роста, сухенький, вечно дымящий сигаретой, деловой человек, легко и весело подшучивающий, работал в питерском отделении издательства "Иностранная литература" каким-то начальником по хозяйственной части. Именно его связь с иностранной да ещё литературой была поводом визита к нему. Папа мой не виделся со Львом Иосиповичом много лет, но будучи не пассивным, а активным свидетелем моих литературных занятий и тщетных попыток опубликоваться, папа разыскал Л.И., и мы к нему приехали в гости. Первое, что бросилось в глаза при виде Л. И. - это огромная блямба на его глазу. Глаз бил в глаза. Иначе как блямбой это не называть, ибо это торчало как нечто растущее в странной свёрнутой в трубочку форме. В процессе разговора выяснилось, что это новообразование врачи боятся трогать, подозревают, что рак. Кроме того оказалось, что он скоро уезжает в Штаты к сыну и что он не видит никаких оснований мне как писателю оставаться в СССР. Эта встреча сильно повлияла на папу и на меня, так как на тот момент у нас ещё не было принято решения уезжать. Но вскоре мы к этому решению пришли, и во многом из-за Л.О., который оказался в этом деле последней блямбой, то есть, простите, последней каплей.
И вот, когда я увидел его, встречающего, глаз его был абсолютно чист. Оказалось, что в Штатах ему этот нарост мгновенно удалили, без всяких колебаний, и это новообразование было доброкачественным. Л. О. активно жил ещё долгие годы, занимаясь бизнесом вместе с сыном, хотя английского языка он не знал (издательство Иностранной литературы не выучило его такому важному иностранному языку). Но он знал идиш, и в бизнесе, которым он с сыном занимались, было много пожилых евреев, так что этого языка ему хватило.
Юра и Л.О. посадили нас в машину и повезли. Небоскрёбы на глаза не попадались, да на то время в Миннеаполисе их было всего два: один старый и один новый (теперь-то от них проходу нет - один краше другого).
Привезли они нас к трёхэтажному дому среди подобных же и привели в квартиру. Сразу пахнул запах свежевывычещенного карпета (не ковра, а именно синтетических ковров, которые укрывали полы), а также пластиковой занавески в ванне (как я потом понял). Неведомые запахи меня ошеломили как собаку.
Это была one bedroom или по-русски двухкомнатная квартира. Представитель еврейской общины, который вскоре приехал с нами познакомиться, извинился, что меня и сестру поместили в такую маленькую квартиру (которая нам показалась хоромами). Нам полагалась квартира с двумя спальнями, но она освободится в доме только к концу месяца и нам придётся пожить до того времени в этой. Мы были ошарашены такой ещё более роскошной перспективой - двухкомнатной квартиры нам вполне бы хватило. Но переехав в двуспальную, мы поняли, что американцы - опять же правы. Мне отдельная спальня оказалась необходимой из-за моего общительного (с женщинами) характера.
Л. О. подвёл нас к холодильнику, который был забит неведомыми банками, коробочками и прочими изделиями. Но там были и знакомые овощи и фрукты. Среди прочего там лежал блок сигарет.
- Вы курите? - спросил нас Лев Осипович.
И узнав, что мы не курим, спросил, может ли он тогда взять себе сигареты? Конечно же - обрадовались мы, чтобы хоть чем-то оказаться ему полезными. Квартира была полностью обставлена мебелью и холодильник был набит на деньги еврейской общины.

Не успели мы оглядеться как в двери стали стучаться эмигранты, которые жили в этом же доме, а затем потянулись и из соседних домов. Знакомились с нами и забрасывали советами, как надо жить в Америке. Поздним вечером нас, наконец, оставили в покое. Я включил телевизор, следуя одному из советов, до которого я сам давно дошёл - телевизор должен быть постоянно включён, чтобы слышать американскую речь, разобраться в которой, как я понял, не так-то просто.
По телевизору показывали нечто весьма странное, явно юмористическое, но совершенно непонятное. Потом я часто смотрел эту передачу, а через несколько лет смотрел снова, когда гнали по новой. И даже в итоге разобрал все слова и хохотал до изнеможения. Но тогда я ничего не понимал, даже смысл названия: Monty Python's Flying Circus.
Ко всему прочему, это был британский, а не американский английский, то есть начал я разбираться в разговорном английском не с того конца земли.
Но всё было прекрасно - я начинал жизнь в Америке, в роскошной квартире, с полным холодильником еды и с необозримыми горизонтами во всех направлениях.

Сны обо мне.

Я снюсь многим людям, как женщинам, так и мужчинам. (Одна собака рассказала, что я ей тоже снился.) Снюсь по разным поводам. И без них. Некоторые мне об этих снах сообщают, некоторые нет. Вот я и решил записывать сны обо мне. Шлите, кому приснюсь. Книгу сделаю "Сны об Армалинском."

Вот сон знаменитого парапушкиниста Романа Лейбова (он умоляет не ставить на эту запись внешних ссылок, вот я и не ставлю, так и быть):

Во сне был пляж, и я сидел там одиноко, осеннее море бурлило неподалеку. Пришел М.Л. Он сказал:
- Со мной такая приключилась штука: я вступил в переписку с Армалинским. И совершенно забыл, что было первое число. В результате Армалинский прислал мне звуковое письмо.
Я сказал:
- Пошли пересядем, там вот песок чистый привезли для детишек.
И мы переместились ближе к морю. М.Л. включил какой-то потайной компьютер, и заговорил Армалинский. Он сказал:
- Презренные литературоведы, копающиеся в сухожилиях ассонансов и слизи аллитераций, не могут понять и никогда не поймут моих книг. Тем более это касается носителей линялых нарукавников, аккуратно переписывающих бухгалтерские книги истории: кто, в каком году, откуда и куда. Все вы изгоняетесь из храма гениталий и отлучаетесь от подлинной сущности литературы именем животворящего фаллоса. И я демонически захохотал.
Так и сказал Армалинский: "И я демонически захохотал".
Голос у него был высокий, дребезжащий, старческий, бессильный.
Я демонически захохотал.
И море тоже смеялось.

Тридцать один год второй жизни.

22 февраля 1977 года, ровно 31 год назад я прилетел из Рима в Нью-Йорк. На боинге AlItalia показывали фильм Death by Murder. Я почти ничего не понимал и название мне представлялось "маслом масляным". Но фильм врезался в память Питерм Селлерсом.
После того, как чиновники, проверив визу, впустили меня, за барьер, в Америку, я возликовал.

До последнего момента билась тревога, а вдруг не пустят... Это было самым страшным для эмигранта. Но вот я перешёл границу между старой жизнью и новой. Бог дал мне две жизни, и я пел ему хвалу, во весь голос, но про себя.

(Позже я писал:
Я думал, начнётся новая жизнь,
но только продолжилась старая...)

Первое впечатление от нью-йоркского аэропорта - огромные размеры всего и повсеместные негры, которых я в таком количестве никогда не видал. Также меня поразили бескрайние залы ожидания с креслами на ручках которых были установлены мини телевизоры, которые можно было смотреть, бросая в них монеты. Такого обилия телевизоров я тоже никогда не видал.
Нас вели к автобусу, а я повторял про себя без остановки: Я - Америке! Я - в Америке!
Автобус - огромный и блестящий и машины, проезжавшие мимо него, большие и сильные, всё вокруг иного запаха.
Нас привезли уже вечером в маленькую гостиницу в каком-то тихом предместье, вдали от Манхаттена. Я же думал, что всё, называемое Нью-Йорк, состоит из сплошных небоскрёбов. В маленьком номере я вошёл в туалет и ужаснулся - унитаз сломан. Я так подумал, увидев в нём воду, а не пустоту, как тогда в России и Европе. Идея попадания дерьма в воду, а не на сухую фаянсовую поверхность унитаза, была мне совершенно неизвестна. Я осторожно нажал на ручку, и вода стала набираться в унитаз, я перепугался, что сейчас зальёт номер, но дойдя до нужной высоты, вода рухнула в трубу и первоначальный уровень воды вернулся на прежнее место. Тогда я сообразил, что так и должно быть, причём только так. Это ведь Америка.
Я решил выйти на улицу и осмотреться вокруг. За дверьми отеля открывалась длинная улица с фонарями и редкими невысокими домами. Ни одного человека не было ни в одну ни в другую сторону. После многолюдных российских, венских и римских улиц это было непостижимо. Пустыня, которую наполняли изредка проезжавшие машины. Я сделал несколько шагов от гостиницы, тротуар кончился, дальнейшее продвижение в пустоту ночной улицы оказалось бессмысленным. "Америка лучше знает, как должно быть", - подумал я.
Завтра утром я улетал в Миннеаполис, и я решил вернуться в номер и поспать после бессонного перелёта. Постель была чистой, телевизор бубнил что-то непонятное, и я заснул с той же светлой мыслью: "Я - в Америке!"

Одевание женщины.

У моей женщины прихватило спину - больно нагнуться. Просит ей помочь натянуть колготки. Я встал на колени, вожусь и оправдываюсь:
- Снять их я одним движением могу, а натягиванием никогда не занимался.
Она снисходительно говорит:
- Ломать - не строить.

"Тайные записки" Пушкина в американском романе.

В 2007 вышел роман Мартина Круза Смита "Призрак Сталина". Это тот Смит, который написал "Парк Горького" (Gorky Park), по которому был поставлен фильм.
Так вот на странице 277 имеется такой пассаж:

One evening was devoted to Pushkin. It was a salon. Everyone brought in their favorite verse. Very artsy. I brought Pushkin's diary. It had all the women he shagged in intimate detail. The man could write.

что в переводе означает:

Один вечер был посвящён Пушкину. Он проходил в салоне. Каждый читал своё любимое стихотворение. Богема. Я принёс записки Пушкина. Там описывались все женщины, с которыми он переспал, причём во всех деталях. Мужик умел писать.

Каждый читатель этих строк сразу почувствует трепет в нужном месте и литературный зуд в ненужном и бросится читать Пушкина. Так что Пушкинский дом вместе с российским правительством должны мне дать орден за пропаганду русской литературы в лице Пушкина.

Музыкальное и женское Live Perfomance.

Моя любимая Amy Winehouse, которую я не переставая слушаю с июня месяца, получила пять Grammys. Я бы дал ей все имеющиеся, даже за рэп. Моя страсть к новой поп звезде не длится обыкновенно дольше месяца и сменяется другой. А тут - такое постоянство: аж восемь месяцев. Но каждый раз, когда я вижу live performance, меня охватывает разочарование. И это практически со всеми певцами и поп группами.
Вскоре после своего приезда в Штаты я пошёл на выступление Emerson, Lake and Palmer записи которых я слушал в СССР и восхищался ими. Я впервые оказался на крытом стадионе, среди толпы, вопящей и курящей марихуану. Мои же кумиры, чья музыка быле еле слышна за воплями толпы, устроили цирк, прыгали, как идиоты, что-то там вытворяли, а когда один из них лёг на сцену и стал, лёжа на спине, играть на keyboard, моё недоумение перешло в омерзение.
Я точно знаю, что я хочу - не представления, а музыки. Точно также мне не нужны красивые шмотки и полупрозрачное нижнее бельё на женщине - мне нужно её голое тело. Всё получается предельно просто: от музыки я хочу музыку, а от женщины - женщину. Для народа же предлагаются игры, в которых суть скрывается с помощью забавляющих и отвлекающих моментов. Без них народ избегает, и даже страшится принимать голую суть.

Примером может служить музыкальная история с Milli Vanilli в 1990 году. Парочка сексапильных мальчиков исполняла прекрасные песни, пританцовывая. Продались миллионы их пластинок, они получили Grammy. А потом обнаружилось, что парнишки лишь раскрывали рты под запись совершенно других певцов. Ну, у них отняли Grammy, и все от них отвернулись, их карьера грохнулась и один даже помер из-за перебора наркотиков. Но что стало с прекрасной музыкой? Её перестали играть на радио, пластинки убрали из магазинов. Покупатели затребовали вернуть деньги за купленные пластинки и билеты на их концерты. Но ведь музыка-то осталась прекрасной, как прежде, и исполнение было замечательное - всё что надо было сделать это поправку к титрам - поют такие-то, а не такие-то. Ну и, разумеется, перераспределить деньги, додать настоящим певцам и передать им заслуженное Grammy. А то уж действительно получается, что из ванны вместе с грязной водой обмана выплеснули ребёнка-музыку. Вид красивых парней-обманщиков так затемнял музыку, что решили вместе с парнями и музыку похерить.
Таким образом, для народа "настоящая" музыка не существует самостоятельно, без антуража.

Но возвращаюсь к Amy Winehouse - нет, она не устраивала на сцене цирк, хотя видочек она себе сконструировала ещё тот. Её движения и манера исполнения мне даже нравятся. Но музыкально это не идёт ни в какое сравнение с её студийной записью на дисках, слушать которую можно с закрытыми глазами, даже не зная, как Amy выглядит. Восхитительная аранжировка, выверенность каждой интонации и звука - всё это делает студийную запись идеалом, к которому никогда "живое" исполнение приблизиться не в состоянии. Все эти концерты unplugged и прочие реальности лишь тычут в глаза, вернее в уши, насколько музыкальная жизнь несовершенна и разведена водицей и насколько в то же время искусство науки и техники может создать квинтэссенцию таланта, который не может жить вне студийной записи.
Можно считать, что в звукозаписывающей студии производится ускоренный и эффективный естественный отбор в процессе чего собираются воедино все лучшие звуки - такой отбор в реальной жизни если и происходит, то разово, случайно и если не будет записан, то навеки пропадает и воспроизвести его невозможно. Запись на диск не позволяет пропасть лучшему и устраняет всё остальное.
Разумеется, мне понятна жажда посещения представлений, хотя бы потому, чтобы посмотреть на плоть и кровь своего кумира, оказаться счастливчиком и получить потную маечку, которую он или она бросит в толпу. Но какое это отношение имеет к музыке? Опосредованное. Через тело исполнителя. Через гандон. А мне нужен контакт без посредников - с самой музыкой. С самим Богом.

Музыка - это самая абстрактная красота и своё совершенство обретает именно в абстрактности цифровой, а не в аналоговой конкретности. В живописи ситуация обратная - написанная картина является совершенством, а технология стремится её воспроизвести с предельной точностью. То есть если в живописи идеальность воплощения первична: в оригинале, то в музыке - вторична идеальность воплощена в студийной записи.

В отличие от абстрактности музыкальной красоты, женская красота - самая конкретная, потребляемая, полезная, ощутимая всеми органами чувств и потому какое бы то ни было усовершенствование женской красоты (ретуширование, косметика, фото и видео манипулирование и пр.) лишь отстраняет её от потребления, от вкушения, ибо настоящее наслаждение женской красотой может быть только от живого контакта с ней (live performance), когда косметика смазана, одежда сорвана и ретушь размыта потом.
Техника создаст усиление женской красоты не за счёт её совершенствования, а только когда научится её размножать какая она есть, делая женскую красоту повсеместной и общедоступной, подобно тому, как музыкальная красота размножается идеальными копиями с помощью цифрового переписывания на множество дисков, без ущерба для качества.
Так женская красота будет продолжать свою Live Performance, но не для индивидуальной аудитории, а для всех кто захочет приобрести копию, которая будет тождественна совершенному божественному оригиналу.

Михаил Армалинский