ВЫПУСК СТО ШЕСТЬДЕСЯТ ВТОРОЙ

12 декабря 2007
General Erotic No. 162

М. И. Армалинский
"Чтоб знали!"
Избранное, 1966-1998
в пер. 860 cтр., 2002
Издательство: "Ладомир" Серия: "Русская потаенная литература"
ISBN: 5-86218-379-5 

В авторский том Михаила Армалинского вошли стихи и проза, написанные как еще в СССР, так и после эмиграции в 1976 году. Большинство произведений скандально известного писателя публикуется в России впервые. Основная тема в творчестве Армалинского - всестороннее художественное изучение сексуальных отношений людей во всех аспектах: от грубых случайных соитий до утонченных любовных историй, а также проблемы сексуальной адаптации советского эмигранта в свободном мире.

Обращайтесь в склад "Ладомира" 8-499-729-96-70 или обращайтесь по электронной почте: ladomir@mail.compnet.ru
"Чтоб знали!" продаётся в книжных магазинах Москвы, Петербурга и др. городов.
Покупайте по интернету в "Библиоглобусе", "Озоне" и в др.
В США посылайте заказ в M.I.P. Company по адресу mp@mipco.com

* * *

(Обнаружил опечатку. На стр. 578, в 12 строке снизу: "прупруденция", а должно быть "прудпруденция" - от "пруд прудить". Исправьте, пожалуйста, у кого книга имеется.)

ВЫШЕЛ ВТОРОЙ ТОМ ПАРАПУШКИНИСТИКИ
- САМОГО БОЛЬШОГО И СМЕШНОГО СБОРИЩА ДУРАКОВ, ПОДЛЕЦОВ
И НЕСКОЛЬКИХ ЧЕСТНЫХ И УМНЫХ ЛЮДЕЙ

Питерское издательство РЕТРО переиздало Ладомировское издание 2001 года "Тайных записок" Пушкина
Читайте вступительную статью Ольги Воздвиженской.

Читайте специальный выпуск General Erotic о выходе двуязычного (англо-русского) издания "Тайных записок 1836-1837 годов" А. С. Пушкина.

12 декабря 2007

ВСЁ ОТТУДА ЖЕ

30 Nov 2007

Китайские штучки.

В Китае до недавнего времени арестовывали и сажали в лагеря женщин, у которых в сумочке (или в пизде?) обнаруживали презерватив - это служило неопровержимым доказательством, что женщина - проститутка. А проституток, вестимо, надо уничтожать с помощью китайских пыток.
Теперь в связи с распространением в Китае СПИДа этот гуманный закон отменили и за ношение презерватива (как за ношение оружия) женщин сажать не будут.
Я уверен, что следующим шагом китайской мудрости должен быть закон, согласно которому женщин будут сажать за то, что они НЕ носят при себе презерватива, что будет рассматриваться как умышленное распространение заразы.

Другой полезный закон для борьбы со СПИДом, который вскоре примут для утверждения равноправия полов в этой великой стране - это закон, обязывающий мужчин постоянно носить надетый презерватив и разрешать его снимать только для того, чтобы помочиться или сменить на новый.

А самое лучшее - это собрать всех этих законодателей, запихать их в подводную лодку, опустить её на дно какого-нибудь китайского моря - и открыть кингстоны. И рассматривать это как продырявливание презерватива.

28-Nov-2007

"Дом на набережной" Карповки.

ЖЖ продолжает идти по пятам моего детства: сначала Промка, а теперь появился фоторассказ про другой дом Левинсона - жилой дом Ленсовета.

Напротив этого дома стояла моя школа, в которой я учился с первого по седьмой класс 1954-1961 - средняя школа N70. В нашем классе училась Ира Д., семья которой жила в этом доме. Шёпотом говорили, что её папа какой-то большой деятель. Ира была тощая, длинная, дёрганая, больше похожая на мальчишку. У неё был длинный острый нос, тонкие губы и мощный запас энергетических рессурсов. Она в основном общалась с мальчиками, дёргалась, а точнее дрыгалась, оправдывая свою фамилию. Ира ходила на урок труда с мальчиками, а не с девочками, которые занимались другим видом труда, вроде вышивания. Разделение труда по половому признаку считалось тогда нормальным. Ира же разделение это легко преодолевала.
Однажды она пригласила меня к себе домой. Помню ощущение от громады здания и от необычности его архитектуры, будто я пришёл во дворец будущего, что-то подавляло и возвышало одновременно, и вследствие этого ничего заметного не происходило. Однако на душе было неспокойно. Ириной квартиры не помню, но зато запомнил, что она показывала мне, как она умеет выпиливать лобзиком. Меня поразило, что девочка может интересоваться таким мальчишеским делом. Я в то время тоже лобзиком крошил фанеру и даже кое-как выпилил узорчатую полочку. Но Ира систематически давала понять, что она любит мальчишеские дела.
Однажды я и несколько моих приятелей прибежали во двор этого дома, чтобы там поиграть-побегать. Уж слишком грандиозен был этот двор по сравнению с другими дворами. Но игры не получилось - архитектура не давала расслабиться, и мы убежали играть во двор другого дома, обыкновенный обшарпанный колодец - там игралось веселее.
Мать Иры, высокая, грудастая и задастая, но не толстая часто приходила в школу, а вид у неё был властный и отстранённый - она была то ли членом родительского коммитета, то ли просто являлась проведать дочек - у Иры была сестра, которая училась в другом классе и, разумеется, жила в том же доме, но я её почти не помню.
Вторая встреча с этим домом произошла через мою сестру, что на девять лет младше. Она училась в одном классе с Олей Толстой - родственницей Алексея Толстого. Оля, рыхлая, полная и внешне инертная, жила в этом доме, о котором идёт речь. Однажды она пришла к моей сестре и принесла с собой альбом Битлзов Sergeant Pepper's Lonely Hearts Club Band. Был 1967 год. Я с отроческих лет с ума сходил по популярной музыке и бегал по друзьям со своим магнитофоном, переписывая вторичные и третичные записи с кассеты на кассету. Писать с настоящего альбома да ещё совершенно нового было великим счастьем, а тут ещё такой сногсшибательный альбом. Я робко попросил Олю разрешения переписать, и она к моему восторгу согласилась. Я бросился её благодарить, а она смотрела на меня, девочка лет 11-12, с ироническим удивлением - для неё, жившей в мире высшего советского общества, альбомы популярных западных групп шли косяком.
Недавно мне стало известно, что Оля Толстая покончила жизнь самоубийством. Вот вам и "Дом на набережной" Карповки. Правильно, что мальчишки держались от него подальше.

27th-Nov-2007

Законность запрета.

Суть любого закона - это запрет. Любой запрет - искусственен в том смысле, что человек вздумал самовольно противоречить природе, прикрываясь якобы волей бога. Природе эти ограничения чужды. Другими словами, ограничения вводимые человеком - абсурдны. В то же время абсурд является признаком, знаком веры, которая, в свою очередь, имеет ореол святости. А значит получается, что всякий запрет - свят. И на человеческие законы начинают молиться как на бога. То есть, запрет и впрямь становится божествен, благодаря своей абсурдности.

26th-Nov-2007

Промка

В ЖЖ появился фоторассказ о Доме Культуры Промкооперации в Питере. Я с 1953 по 1976 жил буквально в двух шагах от этого здания и ошивался с разных его сторон и внутри. Глядя на фотографии, я вспомнил кое-чего и помемуарю чуток на эту тему.
Первое воспоминание о Промке по рассказам родителей - они там смотрели Ив Монтана и "Порги и Бесс" - культурные свидетельства хрущёвского потепления. Я помню программки с непривычными образами негров, которые не повешены куклуксклановцами, как утверждала советская пресса, а которые звездились на сцене. Ив Монтан с кадыком и песней "Се си бо", которую мальчишки переименовали в "соси банан". Зал Промки был чуть ли не самый большой в Питере в то время и лучшие концерты проходили там. В Промку я ходил на новогодние представления, пахнущие мандаринами из бумажных подарочных мешочков, которые раздавали престарелые снегурочки и деды Морозы навеселе.
Зимой часто возникал усиленный мороз, а если температура доходила до минус 25, то школа отменялась. Затая дыхание, я слушал утром радио, моля диктора произнести волшебную цифру, которой становилась любая, начиная с двадцати пяти и больше. И вот в один из таких морозных дней с ярчайшим солнцем в непривычно голубом небе я, вместо школы, пошёл с мамой в Промку на выставку индийского искусства (или китайского - один хуй). Там меня поразило вездесущее для тамошней тогдашней культуры зерно, над которым громоздился микроскоп и, глядя в него, можно было прочесть выцарапанный на зерне дифирамб Сталину, перевод которого был услужливо помещён рядом на обрамленной бумажке. Сколько элеваторов таких зёрен понаделало время...

При Промке завёлся кружок фигурного катания, куда меня родители с трудом записали. На заднем дворе здания залили каток и туда меня приводили становиться фигуристом (и видел фигу). Я эту фигу и показывал сексуально-сонной тренерше, которая метлой чертила на припорошенном снегом льду восьмёрки, и, нам фигуристам, следовало кататься по восьмрке, причём на одной ноге. Восьмёрка разнообразилась другой ненавистной фигурой - параграфом, который тоже нужно было выконьковывать, не вылезая за его пределы. Мне это было чрезвычайно скучно, я хотел хокейные коньки, а не фигурные и чуть тренерша уходила со льда пописать, я бросался прочь от фигур и носился по кругу с большой скоростью, воображая себя хоккеистом. Круг, впрочем, тоже был фигурой, единственной, которая мне нравилась в фигурном катании. Через несколько месяцев моя карьера фигуриста закончилась навсегда, причём, так и не начавшись.
В Промке я увидел один из последних концертов Утёсова, где он выступал со своей дочерью, как мне показалось, женщиной его возраста. Он пел песню "Московские окна", которая щемила сердце непонятно почему. Теперь - понятно.
Значительно позже, году в 1972 в Промке проходила выставка американского медицинского оборудования, народ валил валом с наплевательским отношением ко всякой медицине, но с буквально всепоглощающим интересом ко всему американскому, что можно получить задарма: каталоги, брошюры, авторучки, и всё, что хорошо и плохо лежало. По окончании выставки, никакого привычного мусора, который остаётся в выставочных павильонах, не обнаружилось, ибо посетители разобрали и растащили всё что можно было и что нельзя, ибо мусор был американский, а значит - драгоценный. Я тоже на эту выставку выстоял в очереди. Но, как повелось, ничего о ней не помню.

В начале семидесятых в Промке проводили цикл лекций по зарубежному кино, на который я записался с надеждой посмотреть хотя бы кусочки из современных западных фильмов. Но никакого зарубежного кино не показывали, кроме Чарли Чаплина, а лишь подробно рассказывали, как загнивает кино на западе.
В Промке я посмотрел десятки фильмов. Билеты на первые два и последний ряд стоили по 30 копеек. На остальные 40 и 50. Шиковать денег не было, и я предпочитал последний ряд, но далеко не всегда удавалось достать такие билеты - умников было много. Однако моё близкое соседство с Промкой давало мне преимущество - быстро оказаться у только что открытой кассы. Единственный фильм, который я чётко помню, увиденный там - это "Рокко и его братья" с Аленом Делоном. Запомнил я этот фильм из-за сцены изнасилования и мокрого пальто на спине женщины, когда она поднялась и пошла после завершения процесса. Мне тогда набежало лет 14, и я плохо разбирался, что и как может произойти в такой борьбе, между одетыми мужчиной и женщиной да ещё в грязи на земле. Но в кино всё можно. Ан - оказалось, что - нельзя: через два дня после начала показа в Промке фильм сняли с проката и больше его нигде не показывали.
Один из двух архитекторов Промки, Левинсон, жил в доме, им построенном, в котором жил и я, на Кировском проспекте 55. Теперь, говорят, там мемориальная доска весит, а в моё время я видел его живого, невыского роста, с седыми патлами, вылезавшими из-под берета, как я теперь понимаю, несколько похожего на Эйнштейна. Я, играя во дворе, часто замечал его выходящего из парадного, а также его жену с немолодым, но гладким лицом, с седыми длинными волосами, забранными на затылок, с застывшей полуулыбкой на тонких губах с яркой помадой, элегантно одетую и отстранённо идущую к большим входным стальным узорным воротам. Дом наш резко отличался угловатым и лаконичным конструктивизмом от соседних помпезных и дореволюционно добротных домов, построеных архитектором Щукиным, о чём сообщали многочисленные мемориальные доски (Щукинскую родственницу я как-то поимел в нашем доме Левинсона - о символике этого события я предоставляю размышлять читателям). Ходили слухи, что в верхах были так недовольны проектом дома по Кировскому 55, что Левинсона в наказание поселили в его же дом и запретили из него выезжать. Правда ли это, не знаю, но он там жил до своей смерти в 1968 году.
Нашей же семье проект дома Левинсона очень нравился, у нас была трёхкомнатная отдельная квартира, причём в ней не было смежных комнат, а все имели отдельный вход из прихожей, и после смерти моих дедушки и бабушки, с которыми я жил в одной комнате, я стал владельцем своей собственной комнаты, куда родители позволили мне с восемнадцати лет водить девушек, женщин и прочих существ женского рода. А сооруди Левинсон квартиру из смежных комнат, вся моя юношеская половая жизнь могла пойти по опасному руслу, как у Рокко с бабой, у которой образовалась мокрая спина. А так я следовал законам природы, и мокрота у приводимых мною женщин образовывалась только в должном месте.

Но возвращаюсь к Промке. Там проводил ЛИТО Сергей Давыдов - ему я пожизненно благодарен за идею взять псевдоним, он мне доверительно сказал, что с фамилией Пельцман меня никто печатать не будет. Раз в неделю я исправно являлся в Промку и слушал стихи, читал сам и мечтал о славе. Это было одно из многих ЛИТО, куда я тогда ходил. Оно обладало одним неоспоримым преимуществом перед остальными - мне не надо было никуда ездить, а лишь пройти два квартала и ты - весь в поэзии. К Давыдову являлся длинный мужчина, который читал длинные стихи, специфика которых состояла в том, что на всех словах было проставлено неправильное ударение, причём нарочно. На слух эти стихи понять было невозможно, но читая их, я весьма дивился клинической последовательности этого поэта в искажении слов.
Был в Промке и танцевальный зал, куда я время от времени направлялся охотиться за самками. (Сначала я ходил на ёлочные представления, в, повзрослев - на палочные.) Девочку с танцев можно было вести прямо домой, играючи и гуляя - дом-то рядом.
На первом этаже Промки находился танцевальный зал, а на втором - оранжерея, в которой, помимо фикусов и цветов, стояли кресла для простых смертных - экзотика для того времени весьма редкая.
Мне было почти 18, я решил, проходя мимо Промки, зайти в оранжерею, посмотреть, не окажется ли там какая-нибудь хорошенькая девица. Обыкновенно оранжерея пустовала - народ пугался экзотики. А тут на моё счастье там сидела очаровательная миниатюрная блондинка и смотрела отсутствующим взором в учебник математики. Ей оказалось 22 года и училась она на кого-то, кому для свершения трудовых успехов требовались алгебраические уравнения. Я взялся её учить. Занятия прходили в столовой квартиры неподалёку, где она снимала угол. Там жила старая пара: хозяйка хоронилась на кухне, а хозяин, слепой мужик с огромной чёрной окладистой бородой - до тех пор я видел таких типов только в кино - сидел во главе стола и смотрел на нас невидящими глазами. А мы под предлогом математики занимались практической сексологией. Мне всё казалось, что слепой старик притворяется и всё видит, но лицо его оставалось таким безэмоциональным, что видь он нас, у него бы точно потекли слюнки. Всё-таки мы скоро перебрались в более укромное место, к Промке отношения не имеющее, а потому о нём будет когда-нибудь сказано отдельно.
Помню серые короткие колонны Промки на стороне Кировского. Именно у них я повстречался со своей первой большой любовью - Л. после очередного с нею разрыва. Мы шли навстречу друг к другу, встретились глазами и прошли мимо, как чужие. Именно эта видимая простота - пройти мимо друг друга, вместо того, чтобы броситься в объятья, а именно этого мне хотелось как и Л., (она позже, при очередном сближении, призналась мне в этом), эта сложнейшая простота вдруг возникшей чужести людей, которые совсем недавно были так близки и влюблены, ужасная простота эта так глубоко резанула мне сердце, что потом отозвалась множеством стихов. И свидетелем тому была убогая колонада Промки.
И последняя, самая радостная встреча-прощание уже с самой Промкой 17 ноября 1976 года - дождливым утром я ехал на такси в аэропорт, улетать в Вену, чтоб потом переехать в Италию, а затем, наконец, в Америку. Я смотрел в окошко на серое здание, серых людей идущих мимо него серым утром и я твёрдо знал, что больше я в Промку уже никогда не войду и даже не пройду мимо.
И вот смотрю я на знакомые изображения Промки и радуюсь: до чего же хорошо, что она - там, а я - здесь.

25th-Nov-2007

Критерий гуманного общества.

Даже не вообразить эти миллиарды людей, занимающихся мастурбацией!
Какие океаны спермы выливается напрасно, в то время, когда неисчисляемые миллионы женщин (и мужчин) мечтают, чтобы она попала в них.
Сколько женщин натирают мозоли на клиторе и долбают себя резиновыми хуями, тогда как рядом бродят толпы мужчин (и женщин), которые были бы счастливы их вылизать и выебать.
Причём мастурбанты - это вовсе не уродцы или калеки, которым не добыть пизды или хуя, а нормальные и даже весьма привлекательные и даже красивые люди - все люди.
Да взять хотя бы бесчисленные своры подростков, дрочащих по нескольку раз в день и девушек, мечтающих о вечной верности рыцарю на белом коне под очередной пальцевый оргазм.
Главный критерий гуманного общества - когда отпадёт нужда в мастурбации, а откроются рядом жадные живые отверстия, в которые будет изливаться сперма, и также жаждущие живые стоячие хуи, чтобы наполнять голодные засасывающие дыры и языки, чтобы зализать торчащие клиторы.
А до тех пор общество издевательски торжествует над личностью, принуждая её к одиночеству, транжиря мужское семя и женские соки.

24th-Nov-2007

Подарки.

На день рождения дарят подарки, часто сюрпризом.
На день смерти тебе тоже подарят - сюрприз инобытия.

24th-Nov-2007

Условие письма.

Я только тогда пишу, когда я счастлив. Тогда, глубинно осознавая это, я привередничаю и пишу о том, что я несчастлив. Когда же я действительно несчастлив, тогда мне не до писания.

Женщина и автомобиль.

Давно уже сравнивают мужское увлечение автомобилями с мужским увлечением женщинами. Более того, уподобляют сам автомобиль - женщине, мужчина, мол, её любит, холит, ухаживает и ездит на ней. Многим мужчинам, мол, машина важнее женщины, а часто и заменяет её. Вот я и подумал, что же так привлекательно в автомобиле для мужчины? Тут можно говорить об эстетике линий, о мягких сидениях, о запахе новой машины и пр. Но мне кажется, что самое главное, что для мужчины машина представляется как образ идеальной женщины - это возможность в любой момент остановить двигатель, повернув и вытащив ключ. С женщиной ничего не останавливается - повернул и вытащил хуй, а она продолжает на тебя притязать или требовать внимания или ещё чего - и её мотор никогда не останавливается, даже во время сна. Автомобиль же используешь сколько хочешь, ездишь с любой скоростью, он тебе бесприкословно подчиняяется, а потом ты загоняешь машину в гараж, и она к тебе не пристаёт, а молча и неподвижно ждёт, когда ты её захочешь снова. Вот она мечта, недостижимая в женщине!

21st-Nov-2007

Расшифоровка.

В День Валентина она, как и в прошлом году, прислала открытку. Внизу была подпись: Love, X. Но слово Love было написано с таким нежеланием: L почти прописное, v и e почти слились, а о сплюснуто почти до l. Я вытащил прошлогоднюю открытку, где она чёткими большими буквами написала Love - и тут я понял, что она разлюбила меня.
"Давно пора", - подумал я, никогда не посылавший ей открыток.

20th-Nov-2007

Былой начальник.

После окончания института я распределился в отдел научно-технической информации предприятия, где работал мой папа, устроивший запрос по моей просьбе. Работать инженером, ковыряться в приборах и цифрах мне было тошно, а при моих поэтических амбициях, работа хотя бы с техническим, но языком, представлялась разумным компромиссом. К тому же работа находилась в пяти минутах ходьбы от дома, куда я прибегал на обед, приготовленный мамой, и ещё успевал перед обедом заняться физическими упражнениями под Тома Джонса и Энгельберта Хампердинка, которых поначалу мне было трудно различать.
Отдел НТИ располагался в большом зале, где за столами в три длинных ряда сидело человек сорок, в основном измученных бытом женщин, но ни за что не желавших это показать. Были и мужчины, среди которых возвышался наш начальник. Буду звать его Маем.
Его стол находился посередине, у стены, в начале трёхрядья столов подчинённых, уходящих вдаль, к противоположной стене. Получалось, что он сидит не то в президиуме, не то на сцене. По правую руку от Мая находился стол его заместителя, человека толстого и себе на уме. Он был краснолиц от высокого кровяного давления, которое в конце концов с ним смертельно расправилось. А по левую руку от Мая стоял столик его секретарши, женщины начавшей заметно стареть, но вульгарно и, как всегда, тщетно сопротивлявшейся времени.
Утром начальник входил медленным шагом, ни на кого не глядя, хмуро и важно. Он медленно усаживался в кресло и первым делом доставал из ящика чистый лист писчей бумаги и с остервенением протирал им поверхность стола и без того блистающую от усердствовавшей тряпицей секретарши минут за пять до его прихода. Нет, наведение чистоты, Май не мог никому доверить. Отдраив стол, он мстительно комкал бумагу, с отвращением бросал её в мусорную корзинку и рабочий день начинался.
Когда кто-либо из подчинённых подходил к Маю с вопросом или с докладом, он с минуту сосредоточенно изучал бумаги, не замечая стоящего. Проситель переминался с ноги на ногу, а если осмеливался сесть без приглашения, то поёрзывал на стуле. Май поднимал палец, давая знать, что он заметил просителя и ему требуется ещё минута для того, чтобы дочитать какой-то чрезвычайно важный документ. Если у начальника было плохое настроение, он наконец поднимал голову и раздражённо спрашивал: "Ну, что вам?" Сие приветствие обливало ушатом холодной воды каждого, кто не прошёл через это многократно и не выучился плавать "моржом" в ледяной воде начальникового самодурства. Если же у него было хорошее настроение, то он обращался с шутливым вопросом, но из той же ледяной проруби: "Ну, Михаил Израилевич, что вы хотите сказать в своё оправдание?" В результате чего подчинённые так или иначе оказывались в положении виновных.
Май побывал пару раз в Югославии и посему важно носил ореол кругосветного путешественника, эдакого великосветского Марко Поло. В результате чего Май несколько раз в неделю менял рубашку и галстук и чередовал штуки три костюмов, что было в диковинку, ибо простые смертные целую неделю носили бессменно один и тот же наряд. К тому же он, как говорится, "мочился духами", был всегда чисто выбрит. Ухоженные волосатые пальцы держали авторучку с самовлюблённой чистоплюйностью.
Время от времени Май шёл в уборную покурить. Он доставал красивенький мундштук и пачку дефицитных болгарских сигарет БТ, наиболее напоминавших американские. Май прицельно вставлял сигарету в мундштук, а крошки табака, случайно упавшие на стол в процессе засовывания, он ожесточённо стирал с поверхности стола, как с лица Земли. Прежде, чем выйти из зала, он ещё долго держал во рту мундштук с вставленной сигаретой, с позволения сказать, элегантно сжимая его мелкими жёлтыми зубами и перебирал листы бумаг.
Нередко у Мая болело сердце, и он сидел театрально прижав ладонь к левой части груди и закрыв глаза, а другой торжественно клал под язык валидол. В эти моменты он был особенно важен. Все вокруг переходили на шёпот и цыпочки.
В какой-то момент он решил писать кандидатскую диссертацию. Для этого был нанят в отдел социолог, обязанностью, которого было эту диссертацию писать. Также он использовал нескольких людей из отдела, которые тоже за него нечто писали. Май пытался взвалить работу и на меня, но я манкировал заданием и в основном писал стихи, так что он понял, что с меня много не возьмёшь и перестал меня вовлекать в свою псевдонаучную работу. Когда диссертация была готова, произошла успешная защита. Всё что я помню, так это то, что через каждый абзац повторялась модная тогда фраза "системный подход". Что это значит, никто не знал, но фраза повторялась как мантра и вершила чудеса кандидатства.
Несколько раз в демократическом порыве Май ездил со всем отделом на картошку. Каждый брал с собой убогую жратву, завёрнутую в газету, а в лучшем случае - в полиэтиленовом мешке. Май привозил в специальной упаковке сплюснутые сэндвичи (он не любил слово "бутерброд"), а также одну или две сувенирные экспортные бутылочки вина с палец размером. Обвинить его в насаждении алгоголизма из-за таких крохотных бутылочек было невозможно, а восхититься его изысканностью - пожалуйста. Для того и приносилось - не для выпивки же. Одному-двум подчинённым, к которым он благоволил, Май наливал по несколько капель в подсунутые стаканы. А когда он уходил в отпуск, он объявлял об этом не иначе как "Я собираюсь на вакации".
И это был далеко не худший вариант советского начальника. В общем-то совсем невинный вариант.
Однажды я вернулся из командировки и, подготовив отчёт, пошёл отдавать допуск в первый отдел. По пути я выронил этот листок бумажки и когда хватился и вернулся, нигде не мог его найти. Пришлось докладывать начальнику первого отдела, что я потерял допуск. А ведь по этому допуску группа шпионов-парашютистов, высадившихся ночью на крыше нашего "почтового ящика" могла получить информацию о наших захудалых научных достижениях, влачащих нас по "кремнистой" дороге в коммунизм. Так вот этот начальник первого отдела заставил меня писать объяснительную записку, а потом её переписывать и дополнять деталями, тогда как допуск находился у него в столе, потому как его нашли и сразу ему доставили. Так вместо того, чтобы мне об этом сказать, он надо мной измывался, устрашая ужасом потери его вонючей бумажки. Иметь такого начальником было бы много противнее.
Но самое дурацкое в Мае было то, что отдел наш полнился хорошенькими женщинами разного рода, не говоря уже о других отделах. И Май, строящий из себя хлыща, ни за одной не приударял, хотя все они ожидающе заглядывали ему в глаза. На хуя тогда быть начальником, спрашивается?

19th-Nov-2007

Деликатес.

Когда я узнал, что она забеременела и притом двойней, я вытащил две оплодотворённые яйцеклетки и сделал яичницу-глазунью. Женщина - кура, человек - птица.

18th-Nov-2007

Рассасывание.

Зеленогорск. Дача. Мне 12 лет. Там, где дачный участок граничит с лесом, хозяин срубил теннисный стол из плохо пригнанных досок. Соседские ребята приходят сюда играть. Я только что пришёл после завтрака и жду своей очереди. А пока мой знакомый, которому 14 лет и от этого он мне кажется несоизмеримо взрослым, демонстрирует свой свежестриженный затылок. Это оказывается новая модельная стрижка "Под Канадку", и стоит она в парикмахерской целых три рубля, тогда как моя "под польку" стоила лишь рубль пятьдесят. Я рассматриваю, в чём же разница - оказывается на затылке остаётся больше волос, и они не стригутся "на нет", а останавливают их у шеи прямой волосатой линией. Я ужасно хочу тоже так стричься, но знаю, что это очень дорого и что родители мне не разрешат.
Подходит моя очередь играть в настольный теннис. Мой противник - восемнадцатилетний высокий хулиган, все его зовут Курчавый. Он только что выиграл очередную партию. Курчавый обращается ко мне:
- Ну что, клиент, рассосём партейку в теннисоид?
- Рассосём, - отвечаю я, беря в руку ракетку и дивясь хулиганистости этой фразы.
Мы играем.
Тут я замечаю, что к столу подходит девушка лет двадцати, которая мне показалась недостижимо взрослой и красивой. Больше всего меня впечатлили её шарообразные груди, растягивающие маечку.
Курачавый сразу с ней весело заговорил, что уже мне показалось хулиганством, переходящим в геройство. Девушка отвечала на вопросы, и тема разговора была одна единственная: Желание. Но всё, что я помню, это ощущение полной раскованности, которую я наблюдал в парне.
Временами мне представлялось, что девушка должна оскорбиться и уйти или, по меньшей мере, обругать наглеца. Но к моему вящему удивлению она лишь снисходительно улыбалась и с явным интересом поддерживала разговор. У меня было ощущение, будто я оказался свидетелем некого таинства между мужчиной и женщиной, таинства свободно вынесенного напоказ - таинства растущего сближения.
Курчавый мне проиграл и ушёл с девушкой в направлении леса, положив руку ей на талию. Я увидел, что он тоже подстрижен "Под Канадку". Я всё ждал, что девушка сбросит его руку, но она явно не возражала. До того как деревья скрыли их, девушка и хулиган остановились, повернулись друг к другу и стали целоваться. Я был ошеломлён непостижимостью свершившегося у меня на глазах - так скоро, без долгих ухаживаний, которые я считал обязательными для первого поцелуя. Я смотрел на их слившиеся губы и мне представлялось, что они рассасывают партейку в некий дивный "теннисоид".

18th-Nov-2007

В мире баб и рыб.

Мужики с мозгами рыболова говорят, что пизда пахнет рыбой. Но ведь она ловится не на живца, а на живчика.

17th-Nov-2007

Топоров обсрамотался.

Виктор Топоров опять выплёвывает непрожёванные словеса во "Взгляде". Среди этого месива сверкнул алмаз, ценности которого Топоров не сумел уразуметь, хотя в своё время пристально его разглядывал (см. первый том Парапушкинистики) и, уверен, разглядывает до сих пор. Вот его кусковатая фраза:

...Очень хороши были бы в качестве приводных ремней интриги «Тайные записки» Серафима Саровского (но никак не Пушкина; криптодетектив не терпит срамоты);...

За себя надо говорить, а не за криптодетектив и за весь российский народ.

15th-Nov-2007

О смехе над собой и над другими.

В нашем классе были разнообразные хулиганы. Так Славка И. приносил иголку и если кто-то ему мешал, он, подойдя сзади, колол иглой в спину. Никто иглу не видел, но зато её чувствовал, и этого Славки боялись. Были те, кто любил пристать и подраться. А вот Боря П. регулярно вылавливал гондон из Карповки, приносил в класс и надувал его в худосочный шар, тем самым смущая и возмущая учительниц и догадывающихся девочек. Мальчишки же от смеха падали под парты.
Я тоже считался хулиганом, но мои "хулиганские поступки" исходили не из жестокости и злобы, а из острейшего желания посмеяться. Причём цель была не вызвать смех у других (как это в детстве делали все комики), нет - я хотел прежде всего смеяться сам.
Женя М. был неуклюжий маленький крепыш, добрый и старательный. Он носил преогромного размера портфель, которым задевал землю. Именно этот портфель стал объектом моего непритязательного юмора. Женя сидел впереди меня и вешал портфель на крючок справа на парте. Во время урока я вытягивал ногу вперёд, поддавал портфель снизу вверх, он соскакивал с крючка и падал с грохотом на пол. Учительница резко оборачивалась на шум, Женя смущённо улыбался, оглядываясь на меня с укоризной, а я корчился от смеха. Не помню, смеялся ли со мной класс или нет. Наверно, да.
Самым смешным был для меня урок труда, где мы учились слесарному делу. Всякий раз я осуществлял вариации одной главной темы. Пока Женя увлечённо бил по зубилу, я брал толстый кусок стали, на котором я тоже должен был бить зубилом по невинному тонкому листу металла, и еле запихивал этот весомый кусок - куда бы вы думали? - конечно же, в портфель Жени. С того момента я трепетно поджидал конца урока. Женя подходил к стоящему на полу портфелю и взяв за ручку, пытался поднять, но его невозможно было даже сдвинуть с места. Женя под хохот мой и моих приятелей, корил меня, снисходительно улыбаясь моей шутке, как взрослый ребёнку, с трудом вытаскивал из портфеля кусок стали. Защёлкнув портфель, он, размахивая им, уходил из мастерской. Чтобы избежать моих поползновений на портфель, Женя стал его прятать или закрывать на замок, и задача засунуть туда металлическую болванку усложнялась, но так или иначе решалась. Женя уже знал, подходя к портфелю, что там будет лежать что-нибудь неподъёмное.
Мне было жалко его, но желанье смеха было сильнее жалости. Вскоре я догадался, что и смех может оказаться жестоким и злым. Мне давно хотелось попросить у Жени прощенья, вот и прошу.

Другой смех окончился моими слезами. Когда мой сосед по парте Серёжа Н. поднялся отвечать на вопрос учительницы, я подставил под его зад остро наточенный карандаш. Ответив на вопрос, Серёжа сел, и грифель воткнулся ему в ягодицу. В первый момент мне было очень смешно, пока я не увидел на лице Серёжи гримасу боли и страха. О боли, подставляя карандаш, я совершенно не подумал. Я думал только о смехе. К счастью, грифель вошёл в мягкое место, а не в уплотнённое.
После этой шутки мой папа первый раз стеганул меня, положенного на кровать, ремнём по голому заду и он в данном случае был идеально соответствующим местом наказания.
А Серёжа на меня зла не держал и даже угостил несколькими выковыренными зёрнышками из граната, которого я до тех пор никогда не видывал. Так что и у Серёжи надобно прощения просить. Прошу.
Есть популярный способ поведения - "грешить и каяться", а я смеюсь и каюсь. Но много больше смеюсь, чем каюсь. Не даром есть и другая погворорка "и смех, и грех". Наблюдение за чужим грехом вызывает смех, который сам в свою очередь становится грехом, ибо смех - замена действия по приобщению к греху или по искоренению его - смех это его одобрение.
Если посмотреть на большинство ситуационных комедий (типа Чаплина), то смех у нас вызывают неудачи другого человека будь они связаны с неуклюжестью, неожиданным падением, глупостью - то есть всем тем, что вызывает огорчение, а часто и горе у того, над кем мы смеёмся. Быть может, мы смеёмся именно потому, что видим в других то, что нам пока удавалось избежать (умри сегодня, а я завтра - смеюсь над тобой сегодня, а надо мной - завтра). Ведь насмеяться, посмеяться можно над любым и осмеять можно всякого. Потому-то так ценна способность смеяться над собой, опережая смех над тобой других. Способность смеяться над собой является подобием иммунитета к той боли, которая возникает когда кто-то посмеётся над тобой. Боль не то чтобы абсолютно проходит, но становится легче переносимой.
Так, смеясь над другими, я научился смеяться над собой. Иначе, стал бы я писать в Живом журнале? И вообще.

10th-Nov-2007

Моё украшение русского фольклора.

Я довёл до совершенства старую русскую пословицу:

Не руби сук на котором сидишь, а еби сук, на которых лежишь.

Чем не шедевр?

8th-Nov-2007

Дуэль на плевках.

Евгений Лесин сдержал слово - не сдержался. Я уважаю, когда держат слово. Однако какое слово и за какую его часть - это уже особая статья. Морфологическая. А пока дарёному коню в зубы не смотрят и в зад палку не пихают. Как я писал: "Даёт - бери, не даёт - беги."

Так вот, в Экслибрисе от 8 ноября появилась рецензия на второй том Парапушкинистики под названием "Дуэль на плевках." Тем, кто не читал первый том, будет не понятно, почему на плевках, так что пересказываю.

В 1987 году после выхода первого издания "Тайных Записок" Пушкина я стал получать множество прелюбопытных писем и на некоторые из них я отвечал. Вот одно из них:

M.I.P. Company, Михаилу Армалинскому
Сударь!
Глубоко возмущён пасквилем, порочащим светлое имя великого Пушкина.
вами осквернено имя, осквернена память русского поэта, гения русской и мировой литературы.
Сударь! Вы - ПОДЛЕЦ и СКОТИНА.
Но эти слова ещё не отражают вашу суть.
вы - самая гнусность и мерзость, подлость и ложь в одном лице.
В Штатах, чтобы выжить надо зарабатывать насущный доллар - любым путём. Но не таким. Я испытываю к вам глубочайшее отвращение. вы - патологически извращённый тип.
Принимая в внимание всё вышесказанное имею честь вызвать вашу гнусность на дуэль.
Об условии и месте дуэли прошу сообщить по адресу: Советский Союз город Рязань улица Могэс дом 14 квартира 2 индекс 390013, Боданову А. С.

Александр Сергеевич Боданов
почитатель поэзии великого Пушкина,
студент.
15 апреля с. г.
P. S. Уверен, что вы ещё и трус. вы побоитесь поединка.

М. Армалинский - А. Боданову
18 июня 1987

Привет почитателю-студенту ПТУ.

Спасибо за приглашение на дуэль. Вам, знатоку дуэльных законов, должно быть известно, что вид оружия выбирает вызываемый на дуэль. Я выбрал. Сражаться будем плевками. Итак, 7 ноября в 12 часов дня мы встречаемся на верхней площадке Эйфелевой башни, что в Париже. Форма одежды - парадная. Не забудьте заштопать носки, ибо там будет штормить. Вы встаёте против ветра, а я - по, и на счёт "три" моей секундантши начнётся поединок. От парижского ветра свободы вам станет на себя - наплевать. Я же сражу Вас наповал метким плевком в самое сердце, и для того, чтобы оправиться от смертельной раны, для Вас останется лишь одно лекарство: выучить "Тайные записки" наизусть.

Такова французская жизнь.

С пожеланиями дальнейшего рязанского процветания.
Михаил Армалинский.

Так что теперь всем будет понятно откуда взялось назввание для рецензии.
Оба тома Парапушкинистики можно купить, позвонив на склад в Москве по телефону 8-499-729-96-70, ну и у меня в Штатах, конечно же.

7th-Nov-2007

Благодетели из русской Викопедии.

Среди российских чиновников Викопедии разразилась дискуссия после изъятия Парапушкинистики хранить ли меня вечно в их дристопедии. Полные ума и прочего интеллектуальства, чиновники развели такую беседу:

Михаил Армалинский
значим ли автор? — Это неподписанное сообщение было добавлено Tomich (обс · вклад) 
- На озоне три издания двух книг общим тиражом 5000 экз. Хотя в "Тайных записках" он указывается как переводчик (это 3000 экз. из указанных 5000).  Воздерживаюсь --Art-top 07:18, 6 ноября 2007
- http://community.livejournal.com/skandal_ru/23747.html. Он автор поддельных порнографических дневников Пушкина. Разумеется, значим. Оставить. --Viktorianec 08:30, 6 ноября 2007
- Спасибо за ссылку, посмеялся :) Полное непонимание целей и задач проекта :) Есть ли достоверные источники, что он является автором? Если нет, то тогда надо искать тиражи других книг. --Art-top 08:45, 6 ноября 2007
- Ну, это же ежу понятно :) Даже если и не автор (хотя кто же ещё, как не он), то издатель и главный идеолог "проекта" :) --Viktorianec 09:17, 6 ноября 2007
- Вот любопытная цитата: "Пушкин «издал» «Повести Белкина», – 100% читателей не сомневаются в том, что их автор – Пушкин. Армалинский «издал» «Тайные записки Пушкина», – 90% читателей не сомневаются в том, что их автор – Армалинский." Отсюда: http://www.levin.rinet.ru/FRIENDS/BYTOV/statji/6.html --Viktorianec 10:05, 6 ноября 2007
- Спамеры -ЗЛО! =( Упоминания в Энциклопедии не заслуживают - УдалитьStartreker 09:09, 6 ноября 2007
- Оставить. Скандальность и эпатаж всегда вызывают неподдельный интерес. И где же его можно сполна удовлетворить, как не в нашей «образцово-показательной НТЗ-энциклопедии»?--VP 09:55, 6 ноября 2007
- Удалить, сомнительная личность.--JukoFF 11:19, 6 ноября 2007
- Удалить, значимости нет.--Vlas 11:54, 6 ноября 2007
- Оставить, раз автор и переводчик книг достаточного тиража, то по ВП:БИО проходит. Ну и плюс дополнительная значимость за счёт скандалов. AndyVolykhov ? 14:15, 6 ноября 2007
- Я только не понимаю, почему там вместо «русский писатель» сформулировано «писатель еврейского происхождения». Вот так и помянешь всуе… Хотя это был не он. Kv75 14:29, 6 ноября 2007
- Оставить согласно участникам Viktorianec и AndyVolykhov. (+) Altes (+) 17:12, 6 ноября 2007
- Оставить. Хотя бы как одного из первых злобных пидарасов спамеров рунета. --the wrong man 18:55, 6 ноября 2007
- Оставить. Согласно Altes. --Simulacrum 23:30, 6 ноября 2007

Только посмотрите на этих благодетелей - решили-таки оставить. Теперь все будут думать, что я им взятку дал. Ведь русская Викопедия, как всё российское, без взяток существовать не может. Но я, торжественно завяляю, что если я им и давал, то только хуй сосать.

5th-Nov-2007

Опознание "русского духа"

Когда в детстве мне читали сказку, в которой баба-яга влетала на ступе в свою избу на курьих ножках и восклицала: "Русским духом пахнет", я не удивлялся ни бабе-яге, ни ступе, ни курьим ножкам, но задумывался, что же это за "русский дух"? Было не понятно, нравится ли ей этот дух или не нравится.
Потом явился Пушкин и тоже про то же: "Там русский дух, там Русью пахнет". Ему этот дух явно нравился.
А там и Даль возник с поговоркой: "Чу! — здесь русским духом пахнет!" Чу не чу, но получалось, что у России не только "особенная стать", но и особенный дух. В чём же эта особенность? - недоумевал я. - В запахе берёзового веника или самогона?
И вот не далее как вчера я получил исчерпывающий ответ на мучивший меня вопрос. Почерпнул я его из печатного источника:

"Книга Азбук с стихах, картинках, песенках и ребусах". Москва, Издательство АСТ, 2004.

Оказывается, что теперь с детства втемяшивают "что есть русский дух", чтобы у детей не возникало сомнений, которые так мучили меня.
На странице 161 этой книги имеется следующее определение "русского духа", которое поразило меня своей научно-практической обоснованностью.

Он пятнадцать лет не мылся,
И не стригся, и не брился,
И одежды не стирал,
Даже нос не вытирал.
Как зайдёт к Яге, та ахнет:
Фу-ты!.. Русским духом пахнет!

Окончательное решение вопроса о сути "русского духа" чудесным образом совпало с российским Днём Единства с нацистами, коммунистами и Ираном. Над обильными демонстрантами гордо веял "русский дух".

Уж не знаю как Пушкин, но я предпочитаю женский дух русскому.

4th-Nov-2007

Причина нетерпимости к гомосексуализму.

Отношение общества к индивидуумам прекрасно описывается указанием Юлия Цезаря: разделяй и властвуй. Самое фундаментальное разделение между людьми - это разделение по принаку пола. Чем тоталитарнее общество, тем более нетерпимо оно к попыткам перехода этой границы между полами. Ибо если эту границу перейти, то общество потеряет один из основных рычагов власти - власти над удовлетворением сексуальной потребности людей. Вот почему гомосексуалисты, гермафродиты, трансвертисты, бисексуалы являются объектами наибольшей нетерпимости.
Уж какие только стены ни возведены между мужчинами и женщинами: и различные туалеты и различные спальни, и общежития, и места в молельных домах, и монастыри - везде насаждается рознь между мужчинами и женщинами, чтобы предотвратить или усложнить сексуальные контакты между ними.
А тут ко гневу общества являются гомосексуалисты, как мужчины, так и женщины, которые всегда могут быть незаметно и легально вместе, и благодаря своей однополости легко обходить все надолбы, которые стоят на пути совокупления разнополых людей. Все общественные препоны сметаются одним движением к однополым гениталиям и начинается удовлетворение похоти, следить за которым обществу практически невозможно. А допускать лёгкое сексуальное удовлетворение - самоубийственно для общества. Сексуально удовлетворённые люди не могут быть хорошими бойцами, а значит они всегда проиграют варварам из тоталитарного общества.
Так что вся "моральность" борьбы с гомосексуализмом состоит в поддержании нерушимых границ между полами, что обеспечивает высокий уровень неудовлетворённости (читай, боеспособности) населения.
А потому, стремление ко всеобщей демократии на Земле, борьба с тоталитаризмом есть ни что иное, как стремление к уничтожению внешних врагов, чтобы все страны на земле были дружественны друг к другу. При таких условиях необходимость в боеспособности будет минимальной, а значит и сексуальные ограничения повсюду станут всё меньше и меньше, и следовательно граница между мужчинами и женщинами не будет так отчаянно охраняться. Другими словами, стремление к демократическим свободам, терпимости - есть стремление к упрощению добычи сексуальных наслаждений. Однако эта утопическая идея не перестаёт успешно противопоставляться тут и там возникающими диктаторскими режимами. И если когда-то в России говорилось "у нас секса нет", то теперь иранский главный мудозвон провозгласил: "у нас гомосексуализма нет".

Михаил Армалинский