ВЫПУСК СТО ДЕВЯТЫЙ

23 апреля 2004
General Erotic No. 109

М. И. Армалинский
"Чтоб знали!"
Избранное, 1966-1998
в пер. 860 cтр., 2002
Издательство: "Ладомир" Серия: "Русская потаенная литература"
ISBN: 5-86218-379-5 

В авторский том Михаила Армалинского вошли стихи и проза, написанные как еще в СССР, так и после эмиграции в 1976 году. Большинство произведений скандально известного писателя публикуется в России впервые. Основная тема в творчестве Армалинского - всестороннее художественное изучение сексуальных отношений людей во всех аспектах: от грубых случайных соитий до утонченных любовных историй, а также проблемы сексуальной адаптации сов8-499-729-96-70или обращайтесь по электронной почте: ladomir@mail.compnet.ru
"Чтоб знали!" продаётся в книжных магазинах Москвы, Петербурга и др. городов.
Покупайте по интернету в "Библиоглобусе", "Озоне" и в др.
В США посылайте заказ в M.I.P. Company по адресу mp@mipco.com

* * *

(Обнаружил опечатку. На стр. 578, в 12 строке снизу: "прупруденция", а должно быть "прудпруденция" - от "пруд прудить". Исправьте, пожалуйста, у кого книга имеется.)

ЧЕТВЁРТОЕ ИЗДАНИЕ - САМОЕ БОЛЬШОЕ И СМЕШНОЕ СБОРИЩЕ ДУРАКОВ, ПОДЛЕЦОВ
И НЕСКОЛЬКИХ ЧЕСТНЫХ И УМНЫХ ЛЮДЕЙ

General Erotic N109

Михаил Армалинский
Неверные шаги Линды

Мы с Линдой не виделись почти два года. И вот столкнулись на улице нос к носу. Хуй к пизде. Она даже чуть ли не похорошела. Я обрадовался, и она, вижу, тоже: не торопится прощаться, предлагает пойти куда-нибудь выпить кофе. И я воодушевлённо соглашаюсь: новая пизда - это хорошо забытая старая.
Расстались мы с ней тогда без скандалов, а чрезвычайно синхронно найдя новых партнёров. И всем Линда была хороша: и заботливая, и умная, и красивая, но - объелись друг другом. Какое счастье, что мы с Линдой женаты не были и смогли быстро разбежаться без испрашивания санкций у подлого государства. Я погрузил свои вещи, она - свои, причём с моей дружеской помощью, и - вперёд в будущее, к новым любовным победам!
Конечно, это было ошибкой, что мы съехались и стали жить вместе. Нет более изощрённого убийства похоти, чем совместное проживание. Наша страсть быстренько выродилась в дружество: Линда стала давать мне не по желанию, а по дружбе, и я в неё стал проскальзывать, чтобы ей удружить.
Спрашивается, может ли меня возбуждать моя собственная рука? Повертев перед глазами ладонь, скажу по-честному - нет. Но ведь моя рука может дрочить мой хуй, то есть доставлять наслаждение, оставаясь для меня безразличной. Так и женщина при совместной жизни становится, как твоя собственная дрочащая рука, к которой не испытываешь никакого вожделения, хотя и ценишь её удобную "подручность". Жутко становится, когда пизда некогда столь желанной женщины возбуждает меньше, чем мелькнувшая коленка любой другой. И речь не идёт об импотенции - будто у меня на неё больше не встаёт. В том-то и дело, что встаёт. Более того, ебать дольше могу, на радость пизде, уже безразличной, именно вследствие этого безразличия. Ведь с новенькой от трепета в первый раз излился бы за минуту, если специальных усилий не прилагать.

Был у меня приятель, Стив, у которого всё происходило наоборот: когда он в первый раз совокуплялся с женщиной, то он кончить не мог. Она уж вся сомлела не раз и не два, а он её накачивает без передыха и только своим потом поливает. В конце концов (но не кончив) он щадил счастливицу, вытаскивал, зная, что женщина будет теперь рваться на следующее свидание с ним. А на втором и остальных свиданиях он кончал уже нормально, то есть скоропалительно. Однако благодаря сильному первому впечатлению, женщины держались за него обеими ногами. Я брал его с собой на свидания с женщинами, любительницами двух мужчин - отдирал я её первый раз, не сдерживаясь, и со спокойной совестью передавал разгорячённую своему другу. Через минут пять я снова готов - Стив вытаскивает, предоставляет женщину мне - я, уже не торопясь, в ней смазку возобновляю и снова Стиву передаю - так женщина пребывала в поднебесье часа два. Я кончал раза три-четыре, а Стив не давал женщине на землю опуститься после моих концов - включали телевизор на полную громкость, чтобы женский вой заглушать.
Я с Линдой в конце нашего проживания в истинного Стива превратился - ебу осточертело, но не могу кончить и всё. Да и ей уже тошно. Так я умудрялся кончать "по памяти" - вспомню какую-нибудь, что в своё время тоже осточертелой была, но теперь, давно мною не ёбанная, снова обновилась и желанной стала - и вот с грёзами о ней, с удовольствием освобождаюсь от почётной обязанности, наложенной совместным проживанием. Подобным же образом после разлуки с Линдой я вспоминал её, чтобы кончить, когда нынешних осточертелых ёб.
И вот, возрождённая Линда сидела передо мной за столиком в кафе. Как мне хотелось поскорее забраться к ней между ног! Посмотреть, что там новенького и так же ли вкусно старенькое. Ну, ещё не старенькое, а прежненькое.
Кофепитие явилось проверкой обоюдной готовности к регулярным совокуплениям и совместному времяпровождению. Мне не терпелось, и я врал, что у меня давно никого нет, что я всё время нашей разлуки думал о Линде и мечтал о встрече с ней. Она явно была удовлетворена моими ответами, иначе не согласилась бы, чтобы мы поехали к ней домой.

Тут следует порассказать о некоторой предыстории. Дело в том, что Линда была алкоголичкой, то есть по терминологии анонимных алкоголиков, "выздоравливающей алкоголичкой". До 18 лет она никогда не пила - родители стращали её алкоголем как смертным грехом, и в доме спиртного не держали. А в день совершеннолетия Линда пошла в бар и сразу напилась. Причём она в этом почувствовала своё призвание и стала пить систематически. Дойдя до определённого уровня опьянения, Линда переставала помнить, что с ней происходило и, протрезвев, тщетно силилась вытащить из памяти происшедшее накануне. А происходило одно и то же: она подходила к какому-нибудь мужчине в баре и предлагала поебаться, на что отказа не получала. Она ехала к избраннику или они перепихивались в машине. Просыпалась она с незнакомцем в чужой постели и этот мужчина нагло претендовал на заполнение её отверстий. Иногда Линда просыпалась дома одна, куда её привозили после возлияний и излияний редкие джентльменствующие ёбари. Причём привозили её бывало и в синяках не только от засосов, но и от ударов, о которых Линда ничего не помнила. Самое смешное, что за восемь лет такой жизни она ничем не заразилась - пощадил её маленький городок, в котором она жила.
Не обошлось и без ребёнка, которого она отдала в приют, не ведая, от кого он. После освобождения от материнских обязанностей, она переехала в N. Тогда-то мы и познакомились. Часто после наших вечерних наслаждений, проходивших на фоне её возлияний, Линда звонила мне на следующее утро и наводящими вопросами пыталась выведать у меня, что она делала и что говорила, будучи со мной. Оказывается, у неё происходил полный провал памяти и всё, что она помнила, это моё присутствие вчера, и Линда опасалась, что она могла сделать что-то, что меня бы задело или оскорбило. Так выражалась её забота о сохранении наших отношений. Но было обидно, что она не помнила даже своих наслаждений со мной. Вот это меня задевало, но я ей не говорил об этом, а пытался не давать ей пить при мне столько, чтобы опять произошёл провал памяти. Иногда мне это удавалось, и Линда с восторгом вспоминала вечер накануне и это удержанное воспоминание привязывало её ко мне и звало её на повторение пройденного со мной.

Линда осознала, что ей пора лечиться от алкоголизма, когда она, будучи уже влюблена в меня по уши, вместе с тем переспала по пьяни с каким-то мужиком. Она призналась мне, потрясённая случившимся, поскольку она приняла героическое решение ни с кем не спать, кроме меня - и при всём желании сделать это, ей помешал алкоголь. Я её не допрашивал, мне-то было всё равно, что она с кем-то сладковала, главное, чтоб ничем не заразилась. А для неё это оказалось трагедией, так как она поняла, что не может управлять своей собственной жизнью из-за пития.
Я вот не пью, а всё равно управлять своей жизнью не могу - плохие из нас управляющие. Меня это не волновало, а вот Линду подвинуло броситься в лечебницу для алкоголиков. Она отшагала в ней "12 шагов", а может и больше, потом жила месяца два в специальном доме для алкоголиков "На полпути", куда они добровольно себя заключают после лечения, прежде чем окунуться в реальный мир соблазнов. Из этого дома им нельзя выходить на улицу без разрешения. Я в это время всячески помогал Линде и поддерживал её духовно, а особо телесно, забирая к себе из этого желтоватого дома, откуда разрешалось исчезать только на два вечера в неделю, причём с одобренным администрацией мужчиной. Меня проверили и доверили мне Линду и линдины междуножные драгоценности.
В доме жили только женщины, было среди них несколько красоток, которые жадно смотрели на меня, потому что большинство из них было отрезано от мужчин, ибо их хахали были тоже алкоголиками и с ними требовалось завязать.
Я жадно оглядывался на подружек, когда приходил за Линдой, но приставать к ним не решался - Линду не хотел подводить - они ведь там становятся великих нравов, а это им необходимо, чтобы снова в пьянство не впасть. Они никому не врут, в бога ударяются, некоторые половую жизнь изымают - вот до чего вылечиваются. Но до конца никогда не смогут - хоть пизду зашей. Пизду зашьют - всё равно жопа останется, всего не зашьёшь - зашьёшься. Потому и называются они по выходу из этого домика не "выздоровевшие алкоголики", а вечно "выздоравливающие" - метафизика какая-то. Бедные Сизифочки. Артель "Напрасный труд".
Пить они перестают, но повёрнутыми остаются, то есть по Фрейду: вылечивания не происходит, а лишь один симптом заменяется на другой. Классический пример, когда лечили одного от невроза - у него при переходе улицы нога переставала сгибаться, и возникала опасность, что его машина собъёт, хилодвигающегося. И вот психоаналитик разложил его по таким косточкам, что заменил несгибание ноги на несгибание руки, так что переход улицы с несгибаемой рукой стал для жизни неопасен. Ручку заклинивало, а ножки шаркали как ни в чём не бывало. Так и алкоголики - сначала они помешаны на безнравственности упивания в стельку и ебли во всеми кто в пьяни приглянется, а потом они поворачиваются на нравственности и становятся отчаянными ханжами. А сама повёрнутость, ущёрбность - остаётся. Зато переходить поле жизни становится безопаснее.

Приехали, наконец, к Линде. Нет, чтоб сразу в постель прыгнуть. Нет, разговариваем. Она всё выведывает, насколько мне можно довериться, даже как бы невзначай спросила, так же ли я мало пью, как раньше. Я успокоил её и сказал, что пью ещё меньше. Спросила она меня и о планах на будущее, собираюсь ли заводить семью. Я подпел, что якобы созрел для отцовства от нужной женщины. Линда, конечно же, посчитала себя "нужной". Но слов и заверений ей оказалось мало. Оказывается, она вся погрязла в картах Таро, в гадание на которых она втюрилась за время нашей разлуки. Без карточного одобрения она теперь шагу не ступает. Она должна, мол, разложить пасьянс и выспросить благословения судьбы на нашу еблю. Ну, не дура ли? Давай уж, раскладывай, говорю, да побыстрей.
Я в этом раскладе, разумеется, ничего не понимаю, и Линда могла как бы там карты ни легли, наплести, что, мол, карты против нашей близости - и до свиданья. Или наоборот, если даже карты разложатся супротив нашего совокупления, сказать, из-за похоти, что карты дали добро на еблю. Но Линда ведь теперь честная, моральная, врать не должна. А что если и впрямь карты выстроятся стеной или целым карточным домиком, заграждающим Линдино тело? Ведь тогда она даже, если и хочет, вынуждена будет сказать, что карты против, и тогда, кто знает, может, у неё хватит глупости, чтобы последовать их совету. Тоже мне, пиковая дама. Но положение, действительно пиковое: дама ли или не дама.
Сидит Линда на диване, по-турецки, ножки раздвинув, градусов так на 120, что повыше чистого спирта будет, мухлюет с картами увлечённо, а я стараюсь прожечь взглядом её джинсы в нужном месте. Наконец, окинула она меня просветлённым взглядом и произносит, что карты ей указывают, что можно.
- Не только можно, но и нужно, - восклицаю я, и беру Линду за грудь. Линда резко отстраняется.
- В чём дело? - спрашиваю, - ты перестала верить картам?
- Понимаешь, у меня есть мужчина, я его не люблю, но он очень хороший, заботится обо мне. Мне тогда нужно с ним порвать.
- Тебе виднее, - говорю я и кладу руку ей между ног.
Линда отбрасывает мою руку:
- Подожди, я хочу ему позвонить.
- Потом позвонишь.
- Нет, я хочу сейчас, иначе будет нечестно.
Встаёт с дивана, идёт к телефону. Ну, думаю, сейчас ещё скажет мужику, что решила замуж выйти. Чёрт её знает, как она воспринимает наше возрождение.
- Здравствуй, Билл, - говорит Линда торжественно. - Мне нужно тебе сказать что-то очень важное. Я встретила человека, которого давно любила, и хочу продолжать с ним отношения.
Билл что-то там завякал на том конце. Линда терпеливо выслушала и продолжала:
- Нет, я так не могу. И, пожалуйста, не звони мне. Я позвоню сама, если захочу. Спасибо тебе за всё.
Трубку аккуратно положила, задержав на ней взгляд. И потом решительно повернулась ко мне будто перешла Рубикон. Совесть у неё теперь должна была быть, как у новорожденной.
Я опять устремляюсь к её бёдрам и расстёгиваю джинсы. И опять что-то не-то - Линда отстраняется.
- Давай завтра. Я сегодня не могу, - просит она.
- У тебя что, менструация? - спрашиваю, хотя раньше ничто для нас не являлось препятствием для совокуплений. Но может быть, она стала настолько благоверной, что и ебля в крови для неё безнравственна - самое время в иудейство записываться.
- Нет, у меня не менструация.
- Так что же, тогда? Ты должна сказать мне правду, - заговорил я в её священных терминах.
- Билл у меня сегодня ночевал.
- Ну и что?
- Мы утром занимались любовью...
- Меня это не тревожит, а разве тебя это волнует? И что изменится, если мы отложим на завтра? У тебя, что сил на меня не осталось?
- Осталось, - правдиво призналась Линда, улыбаясь.
Я понял, что она для полной честности должна была сказать о сегодняшней ебле на случай, если это могло бы отпугнуть меня. Но она должна бы знать, что я чужой спермы не боюсь.

Тут мы наконец разделись, и Линда театральным жестом вытаскивает презерватив. Причём как бы нечто само собой разумеющееся. А мы с ней в прошлые времена ни разу ни к одному даже не притрагивались, а если какой и попадался на глаза, то смотрели на него с отвращением.
- Ты что, таблеток больше не принимаешь?
- Принимаю. Но мы с тобой не виделись так долго. У тебя были женщины, может быть и мужчины. А сейчас СПИД.
- Ну, насчёт мужчин можешь не тревожиться, женщинам я не изменял. А с Биллом ты тоже резинки использовала?
- Мы с ним сделали тест на СПИД, а до этого использовали презервативы шесть месяцев.
- А почему шесть, а не двадцать пять?
- Потому что СПИД может не появляться в крови до шести месяцев после заражения.
- А что если твой Билл спал ещё с кем-то, то все Ваши шестимесячные карантины - коту под хвост.
- Нет, он любит меня и не мог меня обманывать.
- А ты ведь его не любишь, тебе-то зачем было верность хранить?
- По соображениям здоровья, - резонно объяснила Линда.
Чтобы избежать резинового монстра, я стал разворачиваться валетом в надежде на неопосредованный контакт.
- Нет, - твёрдо говорит Линда, - через рот тоже может произойти заражение СПИДом.
Ну что ты будешь делать?! Пришлось возвращаться в исходную позицию и напяливать жирную резину.
На второй раз я решил поприветствовать Линду через задний проход, что она раньше всегда приветствовала. Но и он оказался под запретом, ибо в нём уже с год как образовались трещины, которые кровоточат.
- Ты хоть скучаешь по ощущениям? - завёл я разговор, будто о ком-то умершем.
- Да, очень, - призналась Линда. - Но врач мне запретил, - с неуместным фанатизмом заявила Линда.
Пришлось опять тащиться в резиновом снаряжении по проторённому пути под палящим солнцем похоти.
Чтобы кончить, Линда активно натирала пальцем мозоль клитора. Хоть это она ещё считала достаточно нравственным.
При прощании оказалось, что Линда планирует продолжить нашу совместную жизнь, если не с завтрашнего дня, то уж со следующей недели - точно. Более того, она уже в открытую настроилась на замужество. Итого, бросилась на меня, сломя голову, будто бы я водка. Запой какой-то.
А я не собирался сидеть на резиновой диете шесть месяцев, да и вообще, трезвая, добропорядочная Линда мне показалась скучна до невозможности. До невозможности с ней встречаться. Вот почему на следующий день, когда она мне позвонила, я убедительно посоветовал ей перезвонить Биллу. На том мы снова распрощались.

Через несколько месяцев, я оказался в баре после театрального представления, чтобы хлебнуть вкуснокрепкого прежде, чем отправиться домой. Этот бар был неподалёку от дома Линды, её придворный и любимый бар, потому что она могла дойти до него пешком. Сев на табурет за стойку бара, я задался романтическим вопросом, с кем Линда сейчас ебётся? Это первое, что приходит мне в голову, когда я вспоминаю о какой-либо из своих прежних женщин.
Не успел я приложиться к своему стакану, на четверть наполненному древней тёмной жидкостью, как услышал позади своё имя, произнесённое женским голосом, показавшимся мне знакомым. Я обернулся и увидел стоящую перед собой Линду. Она расслабленно улыбалась, и глаза её светились доступностью - я понял, что она пьяна.
- Я тебя сразу приметила, - сказала она, глядя на меня в упор.
- Как ты поживаешь? - спросил я, чтобы что-то сказать.
- Пошли ко мне ебаться, - предложила, нет, повелела она так громко, что мои соседи, сидящие у бара, вздрогнули и оглянулись на неё с надеждой, что обращаются к ним.
Я залпом допил оставшееся в стакане, соскочил со стула и повёл Линду к выходу. Пока мы шли по созревшей весне, обнимаясь и целуясь, я подумал, что, наверно, плохо пользоваться тем, что Линда пьяна. Но я говорил себе, что если бы я не оказался в этом баре, то она подошла бы с тем же заманчивым предложением к кому-то другому. Я просто оказался в нужное время в нужном месте. Воспитывать я её больше не хотел, а ебать - очень. Линда, учуяв мои мысли, объявила мне, что принялась за питиё после моего побега от неё, трезвой. Рассказав об этом, она и польстила мне и в то же время укорила.
Я предложил пригласить Стива, чтобы Линда возрадовалась по максимуму, так как Стив был не знаком с Линдой и мог продемонстрировать ей свои перворазовые способности. Линда возликовала от моего предложения. Я позвонил всегда готовому на приключения Стиву, и он постучал в дверь Линды как раз в тот момент, когда я уже был готов передать ему эстафету. Стив ринулся заполнять опустевшую полость, а я осознал, что резкость безразличия, наступающая после оргазма у мужчины придумана богом для того, чтобы излившийся мужчина сразу и не медля уступал место другому самцу с новой порцией семени. Однако через некоторое время, когда Стив решил для передышки уступить место мне так и не оросив Линду, это я добавил новую порцию.
У Линды произошло множество любвеобильных изменений: трещины в известном месте у неё зажили, в ней обосновалась уверенность в собственном иммунитете к СПИДу, а также возродилась ненависть к резине.
Линда среди ночи после всех своих сладостных потуг сделала официальное заявление мне и Стиву, что предпочитает свои двенадцать оргазмов, которых она достигла, любым двенадцати шагам. После этого Стив и я с чистой совестью покинули Линду, оставив её спать одну и просыпаться с восторженными воспоминаниями.

На утро Линда позвонила мне, как в давние времена, вся в панике - она абсолютно ничего не помнила, что случилось, но ей показалось, что она где-то повстречалась со мной вчера вечером.
- Что я делала, что я говорила? Что мы делали? Мы с тобой еблись? - забрасывала она меня вопросами, силясь восстановить в памяти своё недавнее прошлое.
- Тебе всё показалось, - сказал я. - Мы с тобой не встречались со времени того единственного раза в период твоей трезвости.
- Ты мне правду говоришь?
- А ты что снова пить начала?
- Это не твоё дело. Я свои 12 шагов отшагала - хватит.
- Теперь семимильными шагаешь?
- Ага. И тебе за мной не угнаться! - крикнула она и бросила трубку.
Я ухмыльнулся, предвкушая, как завтра я снова пойду в этот бар попозднее вечером, чтобы Линда успела набраться, и мы снова насладимся друг другом, а память уже не сможет обременять её требованием поддержания отношений на срок больший, чем тот, в течение которого они приносят наслаждение.
Однако, когда я назавтра пришёл в бар, Линды там не оказалось. Было уже достаточно поздно, я спросил бармена, видел ли он Линду. Он её узнал как постоянную клиентку и доверительно шепнул, что она ушла с каким-то мужчиной около часа назад.
Во мне поднялось удушливое облако ревности, и я вышел из бара, чтобы его развеять. Ноги сами повели меня к Линдиному дому. Ещё издали я увидел, что у неё в окне горит свет - она любила ебаться при зажжённых лампах. А когда я подошёл к её дому, я узнал припаркованную машину Стива. Я вспомнил, что произносил в разговоре со Стивом название бара, где обитала Линда, вот мой партнёр и решил воспользоваться лёгкой добычей.
Я позвонил в дверь. Через несколько минут я услышал шаги, приближающиеся к двери, свет в глазке заслонила голова. Затем послышался звук открывающихся замков, дверь распахнулась и предо мной стояла обнажённая Линда. Волосы на лобке были влажные и слипшиеся. Она распахнула объятия и воскликнула:
- Тебя-то нам и не хватало! Стив совсем на себя не похож - кончает... как ты.
Я вошёл, закрыл за собой дверь и погрузился в объятия Линды.
Мы окзались в спальне. На кровати сидел Стив с виноватым лицом.
- Ладно, прощаю, - бросил я, и мы с Линдой принялись за дело. Стив, вдохновлённый зрелищем, активизировался и взялся вкладывать свою лепту.

Оказывается, выпив свою дозу, Линда вспоминала всё, что с ней происходило в пьяном состоянии. А будучи тверёзой, она помнила только свою трезвую жизнь, и между двумя мирами зияла непреодолимая пропасть беспамятства. Линда путешествовала из одной жизни в другую с помощью алкоголя, и в одной из них ей жилось много радостнее, чем в другой, а потому она задерживалась там всё дольше и дольше. Благодаря беспамятству, создавалась иллюзия, что эти две жизни никак не взаимодействуют и каждая существует сама по себе.

Стив отстрелялся и стал одеваться, собираясь уходить. Линда его не задерживала, я - тем более. Я и Линда восторгались друг другом ещё часа два, а потом она заснула. У меня был соблазн заснуть вместе с ней и появиться в её другой жизни, но я заставил себя подняться и уйти. Я не хотел наводить мосты между её жизнями. У меня была возможность выбрать лишь одну, полную наслаждений.
А вот Линда была обречена на две жизни.

Михаил Армалинский

В СЕРИИ "РУССКАЯ ПОТАЕННАЯ ЛИТЕРАТУРА" вышли:

1. Девичья игрушка, или Сочинения господина Баркова.
2. Под именем Баркова: Эротическая поэзия XVII - начала XIX века.
3. Стихи не для дам: Русская нецензурная поэзия второй половины XIX века.
4. Русский эротический фольклор: Песни. Обряды и обрядовый фольклор. Народный театр. Заговоры. Загадки. Частушки.
5. Анти-мир русской культуры: Язык. Фольклор. Литература (сборник статей).
6. Секс и эротика в русской традиционной культуре (сборник статей).
7. Заветные сказки из собрания Н. Е. Ончукова.
8. Народные русские сказки не для печати. Русские заветные пословицы и поговорки, собранные и обработанные А. Н. Афанасьевым.
9. В. И. Жельвис. Поле брани: Сквернословие как социальная проблема в языках и культурах мира (второе издание).
10. Русский школьный фольклор: От "вызываний" Пиковой дамы до семейных рассказов.
11. Заветные частушки из собрания А. Д. Волкова. В 2 томах.
12. Анна Мар. Женщина на кресте (роман и рассказы).
13. А. П. Каменcкий. Мой гарем (проза).
14. Эрос и порнография в русской культуре.
15. М. Н. Золотоносов. Слово и Тело: Сексуальные аспекты, универсалии, интерпретации русского культурного текста XIX - XX веков.
16. "А се грехи злые, смертные..." Любовь, эротика и сексуальная этика в доиндустриальной России (X - первая половина XIX в.) (сб. материалов и исследований).
17. "Сборище друзей, оставленных судьбою". Л. Липавский, А. Введенский, Я. Друскин, Д. Хармс, Н. Олейников: "чинари" в текстах, документах и исследованиях. В 2 томах.
18. "Тайные записки А. С. Пушкина. 1836-1837"
19. Г. И. Кабакова. Антропология женского тела в славянской традиции.
20. Национальный Эрос и культура. Сборник статей. Т. 1.
21. М. И. Армалинский. Чтоб знали!: Избранное 1966-1998.
22. С. Б. Борисов. Мир русского девичества. 70-90 годы ХХ века.
23. Рукописи, которых не было: Подделки в области славянского фольклора.
24. М. Н. Золотоносов. Братья Мережковские: Книга 1: Отщеpenis Серебряного века.

Серия издаётся с 1992 года.

Обращайтесь за этими книгами в Научно-издательский центр "Ладомир", координаты которого указаны выше в рекламе моего кирпича, что выше.