ПОЧТИ ХАЛЯВА ДЛЯ ЧИТАТЕЛЕЙ ЖУРНАЛЬЦА

Хочу почтить читателей журнальца - предлагаю каждому-каждой свои книги по специальным ценам: - это не столько распродажа, сколько раздача: ВСЕ КНИГИ ПО 50 центов. Оплачивать нужно только стоимость пересылки.
Если хотите заиметь в книге мой бесценный автограф на титульном листе - доплачивайте по два доллара за книгу.
Пересылка в США:
$3.50 за первую книгу, $2 за каждую последующую.
Пересылка в Канаду:
авиа $7.50 и по $4 за каждую последующую.
наземным путём: $5.50 по $3 за каждую последующую.
Пересылка в остальные страны:
авиа $12.50 за первую книгу и по $6 за каждую последующую.
морем: $7.50 за первую книгу и по $4 за каждую последующую.

Шлите чеки в американских долларах или наличные письмом. Можно и через Western Union (теперь он в России и других соседних странах на каждом шагу) по адресу:
Michael Peltsman
POB 27484
Minneapolis, Minnesota 55427, USA

Итак, приобретайте по 50 центов -
Книги Михаила Армалинского:
Вразумлённые страсти. Стихотворения, 1974, 72 стр.
Состояние. Стихотворения, 1975, 94 стр.
Маятник. Стихотворения, 1976, 128 стр.
По направлению к себе. Стихотворения, 1980, 106 стр.
После прошлого. Стихотворения, 1982, 108 стр.
По обе стороны оргазма. Стихотворения, 1988, 150 стр.
Мускулистая смерть. Рассказы, 1984, 150 стр.
Добровольные признания – вынужденная переписка. Роман, 1991, 312 стр.
Вплотную. Стихотворения, 1994, 100 стр.
Жизнеописание мгновенья. Стихотворения, 1997, 94 стр.
Гонимое чудо. Рассказы, сказка и эссе, 1996, 130, стр. Большой формат
Русские бесстыжие пословицы и поговорки. Составитель и автор предисловия Михаил Армалинский, 1995, 76 стр.
Детский эротический фольклор. Составитель и автор предисловия Михаил Армалинский; Обложка и иллюстрации Виктора Богорада. 1995, 92 стр.

19 февраля 2001
General Erotic No. 35

КОНКУРС - КТО ВЫИГРАЛ ПАРИ: ДОВЛАТОВ ИЛИ ЕФИМОВ?

Довлатов - Ефимову
14 декабря 1982 года

Да, хотите пари на 10 долларов? Держу пари, что Вы не сможете при хотя бы одном свидетеле прочесть Марине вслух стихотворение Армалинского, опубликованное на 23 странице его сборника! - стр. 222

Игорь Ефимов. Эпистолярный роман с Сергеем Довлатовым. Издательство Захаров, Москва, 2001, 464 стр.
ISBN 5-8159-0069-9

В эпиграфе речь идёт о моей книжке "После прошлого", вышедшей в издательстве Игоря Ефимова "Эрмитаж" в 1982 году.
Прочитав цитируемый эпистолярный роман, я срочным порядком запросил Ефимова о том, кто же из них выиграл пари, но ответа пока не получил. Неужели Ефимов хочет сокрыть от литературной и прочей общественности, кто из двух писателей оказался победителем в этом турнире, выявляющем, с помощью моего стиха, сексуальную смелость перед лицом собственной жены, несмотря на свидетеля?

Но тут есть нерешённая загадка - на странице 23 сборника живёт стихотворение, которое можно без всяких роковых последствий читать вслух любой жене даже при ста свидетелях. Довлатов, видно, по пьяни перепутал страницу, ибо в сборнике действительно есть "поэзы", которые могут посрамить чтеца-декламатора перед невинными очами супруги и винными гляделками каких-то там свидетелей.

Вот я и предлагаю читателям General Erotic конкурс: отгадать, какое стихотворение сборника имел в виду Довлатов. Но правильность отгадки может определить не я, а верховный судья,
которым является только Ефимов, если он пари проиграл. Однако если он осмелился прочесть жене стихотворение при свидетеле и оказался победителем, то судьями могут быть также жена Ефимова и неведомый свидетель.
При последнем варианте возникает ещё одно приключенческое занятие - найти, кто же был этот свидетель. Или свидетели? И сколько их было? В какой обстановке проходило осуществление пари и какова была реакция участников? Расплатился ли Довлатов или зажал десятку? То, что Ефимов расплатился при проигрыше - сомнений быть не может. А в случае выигрыша Довлатова, в торжественной ли обстановке происходило вручение Ефимовым десяти долларов победителю? И главный вопрос - на что эти десять долларов были истрачены? На доброе ли дело? Или опять на пяьнку? Или пьянка и доброе дело - это одно и то же?
Видите, как много ещё неизведанного в мире литературоведения и следопытства!
Решение этой загадки, заданной Довлатовым, может стать предметом диссертаций, статей и монографий, а также и художественно-документальных фильмов. Событием рунета это уже стало, раз вы о нём читаете на моём сайте.

Исследователям современной русской литературы нужно срочно пользоваться возможностью докопаться до истины, пока большинство участников этой тайны ещё живы.
В связи с этим я объявляю награду: те первые три человека, которые правильно отгадают, пошлют отгадку Ефимову, и получат от него письменное подтверждение, что отгадка верна, получат от меня по экземпляру "После прошлого" с моим автографом.
Мне будут нужны в качестве подтверждения выигрыша - копия Ефимовского подтверждения. Имена победителей будут опубликованы в General Erotic.
Итак, следопыты - в путь!

А теперь комментарии к переписке Довлатова-Ефимова.
Читая эту книгу, я во многом узнавал себя с разными людьми: я бывал на Ефимовском месте, а разные - на Довлатовском - просто поразительные внелитературные, житейские сходства. Так и должно быть, конечно: узнаваемость - это одно из самых притягательных для читателя свойство литературы, а в жизни - все мы сделаны из одного теста, сдобного или песочного.

Ефимов по переписке получился человеком безупречным, каким он и мне представляется, за неизбежными маленькими исключениями.
Судя по тому, что имеется в книге, Ефимов порвал с Довлатовым только за то, что тот от Ефимова отстранился. Причём необходимость временного отстранения в близких отношениях Ефимов сам ранее в письме допускает. Довлатов в своём объяснительном письме привёл столько душещипательных причин своего отстранения и в такой доброжелательной форме, что самое лучшее (но и самое сложное при такой дружеской страсти) было молча дать человеку уйти и опять-таки молча ждать, когда он объявится, а не устраивать сцену ревности. Это - логика, а в болоте эмоциональности получается хлипко наоборот. Сам я через это многократно прошёл, но ещё не знаю, извлёк ли урок. Зато замечать научился.
Весь-то сыр-бор разгорелся из-за обыкновенной ревности: вот Довлатов с другими общается, а со мной перестал и не хочет снова. На тот период ведь никаких претензий в содеянных подлостях у Ефимова к Довлатову не было. То есть, отпусти Ефимов вожжи и дай лошадке попастись вволю, быть может, и сдружились бы вновь. Это не укор Ефимову, не обвинение, а просто фантазии на тему: "что было бы, если бы..."

Другой фактик, вызволяющий Ефимова из монументального воплощения Истины и в то же время её воплотителя, это его внезапная потеря чувства юмора на странице 83, где он спешно оправдывается в примечании, что Ленина ни в коем случае не любит. Ефимов не понял очевидной шутки Довлатова, посылавшего "юбилейный портрет Вашего любимца". Кстати, рисунок Ленина - восхитительный.

Обширное недоумение вызывают купюры, цель которых по заверению Ефимова: "не дать прорваться обидной неправде про живых людей..." (стр. 446). Из этой заботливой фразы можно стремительно заключить, что всё, что Ефимов оставил в книге, есть чистая правда, а если и наличествует ложь, то уж только про мертвецов.
Я, как Ревизорщики, читавшие по кругу письмо Хлестакова, выкрикиваю: нет уж, вы про всех читайте и до конца. А то получается, что кого-то Ефимов решил пожалеть или испугался обидеть, а о прочих можно вовсе не заботиться и публиковать всё. Уж коль Ефимов решился пойти против желания довлатовской семьи и опубликовать эту переписку, так надо было идти до конца. Это не того сорта книга, где позволяется "и рыбку съесть и на хуй сесть".

А если что просится на сокращение, так это бесконечные из письма в письмо обсуждения технических мелочей издания каждой книги Довлатова. Для колорита можно было оставить в двух-трёх письмах, а так чуть ли не половина книги - редакторско-корректорский журнал. Именно это могло стать достоянием полного собрания сочинений, в котором, как даёт понять Ефимов, когда-то будет опубликовано всё, без купюр, а пока он взялся поработать цензором с благими намерениями, у которых место назначения общеизвестно.

Что касается главного героя переписки, то Довлатовская фигура в своей противоречивости весьма динамична, многоцветна и вызывает огромную симпатию, несмотря на что бы там ни было. Это не говоря о его сверкающем остроумии.
В то же время у меня возникает сомнение в принадлежности немалых кусков этого остроумия. Довлатов часто пересказывает чужие остроты, что он делает, разумеется, артистически, но ведь они-то не его. Сколько там, например, животонадрывательных шуток Бахчаняна, которые незаметно становятся в общем тексте шутками якобы самого Довлатова. Я пытаюсь вычислить, сколько в "Соло на ундервуде" и в других его книгах Довлатовского, а сколько чужого, услышанного им и взятого на промокашку, а потом невзначай воспризведённого и затем воспринимаемого читателем как "довлатовское"? Эффект этот напоминает компанейский успех умелого рассказчика, который пользуется заслуженным смехом над не им придуманными анедотами. Этим я вовсе не пытаюсь принизить остроумие самого Довлатова, которое безоговорочно и обжалованию не подлежит. Просто это иллюстрирует его тягу к заимствованию и присваиванию.

Покаянное письмо Довлатова в конце переписки, с моей точки зрения, полностью реабилитирует его, поскольку способность себя такого признать и выказать нараспашку - большая и грустная сила. Реабилитирует, конечно, как литературного героя, а не как смертного, который оставался под боком и оттого не становился более приемлем для соседа.

Проблема конфликта героев данной переписки аналогична ситуации любовной, когда мужчина увлекается красавицей, с которой дивно совокупляться, но которая после удовлетворения похоти - отчётливо чужой человек, а часто даже и отталкивающий. И вот вместо того, чтобы эту красавицу продолжать пользовать время от времени богоданным способом, влюблённый решает на ней жениться. Что после этого происходит - предмет разбора судов по бракоразводным делам.
У Ефимова с Довлатовым произошло то же самое: красавец по литературному отделу, обаяшка, с которым так хорошо поболтать. Но чуть дело доходит до дружбы, то любовь кончается, а дружба не получается. Структура характера алкоголика клинически описана и изучена достаточно хорошо, чтобы заранее предсказать: неалкоголик и алкоголик несовместимы для тесного общения. Это отразилось в замечании Ефимова о зависти Довлатова к его стабильности и в признании наличия зависти Довлатовым. И это лишь одно звено в длинной, тяжёлой и ржавой цепи. Я не пытаюсь строить из себя мудреца, а лишь подтверждаю комментарием узнаваемость для меня сей ситуации.

Возвращаясь к своим сексуальным баранам, я вспоминаю ещё один кусочек из переписки, где Довлатов говорит явно не о мертвецах и чистую ложь, а Ефимов этот кусок почему-то не вымарал. Речь идёт о предложении Соломона Волкова в изложении Довлатова:

"Года два назад он предлагал мне и Вайлю заняться коллективными половыми утехами, меняться жёнами и т. д. Я чуть не умер от страха, а мужественный Вайль сказал, что разводится с женой Раей и потому к утехам не склонен. Оба мы с Петей пузатые, тонконогие, и гарцевать без штанов перед посторонними не любим. (стр. 315-316)"

Итак, на основании чего я уверен, что это ложь?
Ну, подумайте сами: Довлатов - это красавец-любовник, предмет обожания всех женщин и потому умирать от страха при предложении секса он уж никак не мог. Кроме того, в силу той же зарегестрированной неотразимой красоты, Довлатов просто принципиально не мог быть пузатым и тем более, тонконогим - это чистая клевета его на себя, которой Ефимов позволяет разрушать светлый образ сердцееда Довлатова.
Далее. Если Вайль разводился с женой, изгнанный из Рая, то есть из Раи, то он, в силу законов природы, должен был быть голодным и потому сразу бы согласился на такое предложение в одиночку. А лишний мужчина в таком общем деле никакой женщине не повредит. Если же в то разводное время у Вайля была любовница, то он бы с радостью любовницу с собой притащил - ведь Соломон Волков не требовал печати в паспорте, чтобы обязательно жена была.
Так что концы с концами явно не сходятся. А значит всё это ложь, и в действительности либо Волков ничего не предлагал, либо предложил - и все разом согласились.
Почему же Ефимов дал "прорваться обидной неправде про живых людей"? На этот вопрос у меня ещё нет ответа.

А в остальном книжка весьма правдива и жизнеутверждающа получилась.